| We were gone almost a month. | Мы пробыли там почти месяц. |
| In some ways that was a good trip, a necessary and exciting trip, but in another way it was horrible. | Вообще поездка была неплохой и волнующей, но, с другой стороны, ужасной. |
| I was deeply in love, you see, with the young woman who was to become my wife two weeks after my nineteenth birthday. | Я был тогда влюблен без памяти в молодую женщину, которая потом, через две недели после моего девятнадцатилетия, стала моей женой. |
| One night when my longing for her was like a fire burning out of control in my heart and my head (oh yes, all right, and in my balls, as well), I wrote her a letter that just seemed to go on and on-I poured out my whole heart in it, never looking back to see what I'd said because I was afraid cowardice would make me stop. | Однажды ночью, когда тоска по ней жгла сердце и разум (не говоря уже о моих гениталиях) так, что я сходил с ума, я сел писать ей письмо, длинное, почти нескончаемое: я изливал свою душу без оглядки, не перечитывая, потому что боялся, что малодушие меня остановит. |
| I didn't stop, and when a voice in my head clamored that it would be madness to mail such a letter, that I would be giving her my naked heart to hold in her hand, I ignored it with a child's breathless disregard of the consequences. | И я не остановился, а когда мой внутренний голос настойчиво стал повторять, что это безумие отправлять такое письмо, где мое раскрытое сердце протянуто, как на ладони, я не внял ему с детской беззаботностью, не задумываясь о последствиях. |
| I often wondered if Janice kept that letter, but never quite got up enough courage to ask. | Меня потом всегда интересовало, сохранила ли Дженис это письмо, но никогда не хватало смелости спросить об этом. |
| All I know for sure is that I did not find it when I went through her things after the funeral, and of course that by itself means nothing. | Знаю точно, что не нашел его, когда разбирал вещи жены после похорон, хотя само по себе это уже ничего не значило. |
| I suppose I never asked because I was afraid of discovering that burning epistle meant less to her than it did to me. | Я не спросил ее скорее всего из боязни узнать, что пылающие строчки значили для нее гораздо меньше, чем для меня. |
| It was four pages long, I thought I would never write anything longer in my life, and now look at this. | Письмо было на четырех страницах, я в жизни не писал ничего длиннее, а теперь вот эта история. |
| All this, and the end still not in sight. | Сколько уже рассказано, а конца все еще не видно. |