| Sitting on the riverbank in a faded, bloodstained jumper was the biggest man any of them had ever seen-John Coffey. | На берегу реки в линялой окровавленной рубахе сидел самый крупный человек из всех, когда-либо виденных ими - Джон Коффи. |
| His enormous, splay-toed feet were bare. | Он был бос и его ноги с косолапыми ступнями казались огромными. |
| On his head he wore a faded red bandanna, the way a country woman would wear a kerchief into church. | Г олова повязана выцветшим красным платком так, как обычно сельские женщины покрывают голову в церкви. |
| Gnats circled him in a black cloud. | Комары окружили его черным облаком. |
| Curled in each arm was the body of a naked girl. | На руках лежали голенькие девочки. |
| Their blonde hair, once curly and light as milkweed fluff, was now matted to their heads and streaked red. | Их белокурые волосы, еще недавно вьющиеся и светлые, как пух молочая, теперь слиплись и порыжели от крови. |
| The man holding them sat bawling up at the sky like a moonstruck calf, his dark brown cheeks slicked with tears, his face twisted in a monstrous cramp of grief He drew breath in hitches, his chest rising until the snaps holding the straps of his jumper were strained, and then let that vast catch of air out in another of those howls. | Человек, держащий их, сидел и выл на небо, как "помешанный теленок", по его коричневым щекам бежали слезы, лицо исказилось чудовищной гримасой горя. Дышал он неровно, грудь поднималась, пока не натягивалась застежка на рубахе, потом вместе с воздухом вырывался этот ужасный вой. |
| So often you read in the paper that "the killer showed no remorse," but that wasn't the case here. | В газетах часто пишут: "Убийца не проявил раскаяния", но здесь был не тот случай. |
| John Coffey was torn open by what he had done... but he would live. | Сердце Джона Коффи было растерзано тем, что он натворил... но сам он будет жить. |
| The girls would not. | А девочки нет. |
| They had been torn open in a more fundamental way. | Их растерзали более основательно. |
| No one seemed to know how long they stood there, looking at the howling man who was, in his turn, looking across the great still plate of the river at a train on the other side, storming down the tracks toward the trestle that crossed the river. | Никто не знает, сколько они так простояли, глядя на воющего человека, который смотрел на другой берег, за серую гладкую полосу реки, где к мосту мчался поезд. |
| It seemed they looked for an hour or for forever, and yet the train got no farther along, it seemed to storm only in one place, like a child doing a tantrum, and the sun did not go behind a cloud, and the sight was not blotted from their eyes. |