|
| Girls he took to the theater had to wait until the first intermission to find out from him whether or not they were seeing a good or a bad play, and then found out at once. | Девушки, которых он приглашал в театр, должны были дожидаться первого антракта, чтобы узнать от него, хорошую или плохую пьесу они смотрят, и тогда уже им все становилось ясно. |
| He was a militant idealist who crusaded against racial bigotry by growing faint in its presence. | Это был воинствующий идеалист, объявивший крестовый поход против расового фанатизма, но стоило ему столкнуться с расистами лицом к лицу - и он чуть не падал в обморок. |
| He knew everything about literature except how to enjoy it. | О литературе он знал все, за исключением того, как получать от нее удовольствие. |
| Yossarian tried to help him. | Йоссариан старался помочь ему. |
| 'Don't be a dope,' he had counseled Clevinger when they were both at cadet school in Santa Ana, California. | - Не будь таким болваном... - советовал он Клевинджеру, когда оба они учились в военном училище в Санта-Ана, в штате Калифорния. |
| 'I'm going to tell him,' Clevinger insisted, as the two of them sat high in the reviewing stands looking down on the auxiliary paradeground at Lieutenant Scheisskopf raging back and forth like a beardless Lear. | - А я ему обязательно скажу... - настаивал Клевинджер. Они сидели на дощатой трибуне, глядя вниз на запасной плац, по которому взад-вперед носился разъяренный лейтенант Шейскопф, похожий на короля Лира, только без бороды. |
| 'Why me?' Lieutenant Scheisskopf wailed. | - Почему никто мне не скажет? - орал лейтенант Шейскопф. |
| 'Keep still, idiot,' Yossarian advised Clevinger avuncularly. | - Помалкивай, идиот, - отечески посоветовал Йоссариан Клевинджеру. |
| 'You don't know what you're talking about,' Clevinger objected. | - Ты сам не понимаешь, что ты говоришь, -возразил Клевинджер. |
| 'I know enough to keep still, idiot.' | - Я понимаю, что надо помалкивать, идиот. |
| Lieutenant Scheisskopf tore his hair and gnashed his teeth. | Лейтенант Шейскопф рвал на себе волосы и скрежетал зубами. |
| His rubbery cheeks shook with gusts of anguish. | Его резиновые щеки содрогались от возмущения. |
| His problem was a squadron of aviation cadets with low morale who marched atrociously in the parade competition that took place every Sunday afternoon. | Лейтенанта мучило, что кадеты вверенной ему учебной эскадрильи отличались крайне низким боевым духом и маршировали самым гнусным образом на парадах, которые устраивались каждое воскресенье после обеда. |
| Their morale was low because they did not want to march in parades every Sunday afternoon and because Lieutenant Scheisskopf had appointed cadet officers from their ranks instead of permitting them to elect their own. |