|
| Desire, yes! | Поддаться минутному влечению - да. |
| But only after dreary and lagging hours of loneliness and torturing thoughts, turning to anyone, so long as there was physical attraction, a patter of words, and liquor! | После долгих часов одиночества и мучительных мыслей, стоит ей выпить несколько бокалов вина, она способна броситься в объятья кому угодно, лишь бы забыться, чувствуя себя желанной, слушая нежную любовную болтовню. |
| Oh, life, loneliness, age, its futility, and the flight of all that had been worth while! | Ах, это одиночество! Старость! Пустая жизнь, из которой безвозвратно ушло все, что когда-то ее наполняло и красило! |
| What a mockery, this great house, with its galleries of paintings and sculpture and tapestries! | Какая насмешка - этот великолепный дворец, со всеми этими картинными галереями, скульптурами, гобеленами. |
| For Cowperwood, her husband, so rarely came. | А Каупервуд, ее муж, так редко заглядывает теперь. |
| And when he did come, always so cautious, though pretending affection before the servants. | А когда он здесь, как он осторожен и холоден, хотя и разыгрывает перед слугами заботливого супруга. |
| And they naturally subservient to him as her superior, as in truth he was because of his power to dispose of everything that was here maintained by him. | А они пресмыкаются перед ним, потому что ведь он здесь хозяин, он распоряжается всем и все подчиняются ему. |
| And if she chose to scoff or rebel, how suave and winsome he could be, taking her hand or touching her arm gently, and saying: | Когда же она, не выдержав, пыталась высказать ему свое негодование, он сразу становился таким предупредительным, вкрадчивым, так ласково гладил ее по руке и говорил: |
| "But, Aileen, you must remember! You are and always will be Mrs. Frank Cowperwood, and as such you must do your part!" | "Послушай, Эйлин! Ты не должна забывать: ты всегда была и будешь миссис Фрэнк Каупервуд. А следовательно, ты должна помнить наш уговор". |
| And if for the moment she raged or wept, eyes filling and lips trembling, or hurried from his presence in a storm of emotion, he would follow her, and after a long argument or subtle appeal bring her to his point of view. | И если она в негодовании начинала кричать или выбегала из комнаты, вся в слезах, с трясущимися губами, он шел следом за ней и уговаривал так мягко и убедительно, что она в конце концов соглашалась на все. |
| Or failing that, he might send her flowers or suggest that after dinner they go together to the opera-a concession which almost invariably betrayed her vain and weak soul. |