И это не было спасением бегством. Томми просто показалось, что в движении она почувствует себя более комфортно.
Смешно, но девушка, которая с легкостью находила дорогу в лабиринте, который представлял собой Лондон в темное время суток, выходя из бального зала, заблудилась.
Что в полной мере свидетельствовало о том, насколько она была чужой в домах, подобных этому. Звук ее шагов эхом отражался от мраморных полов.
Томми остановилась, наткнувшись на длинный низкий стол, который загораживал проход к двум французским окнам. Стало ясно, что дальше пути нет.
В тишине она вдруг услышала шаги за спиной. Резко обернувшись, Томми инстинктивно приготовилась к нападению. И застыла на месте, потому что увидела его. Джонатан стоял от нее в каких-то десяти футах. Ее сердце затрепетало, как ягненок весеннего окота.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга. А потом губы у него расползлись в удивительной улыбке.
И в эту минуту Томми стало легко, внутреннее напряжение исчезло, уверенность в себе снова расцвела пышным цветом и все сомнения развеялись оттого, что она заметила разницу в том, как Джонатан улыбался леди Грейс и ей.
Улыбка, предназначенная леди Грейс, была маской. А предназначенная ей – полна искренности и выдавала его с головой.
Три широких шага, и Джонатан оказался перед Томми, и так близко, что она могла дотронуться до него. Могла бы, если бы чуть-чуть к нему придвинулась.
– Так-так-так, – начал он тихо. – Это же мисс Томасина де Баллестерос! А я без пистолета.
Судя по всему, они не могли перестать посмеиваться друг над другом.
– Знаешь, Томми, моя последняя партнерша по танцам спросила, верю ли я в судьбу. Как ты думаешь, что я ей ответил?
– Ты предложил ей положиться на твои карты, и через месяц-другой она поймет, действительно ли она верит в судьбу.
– М-м-м. – На шпильку Джонатан ответил короткой улыбкой.
– Как ты нашел меня здесь? – Томми показала на пустой полутемный коридор.
– Я? Я увидел женщину с темно-красными волосами, уходившую чрезмерно быстро, и последовал за ней, как собака, которой ничего не остается делать, как мчаться за белкой. Слепой инстинкт.
Томми вдруг стало трудно дышать.
– Мои волосы не темно-красные, – только и смогла вымолвить она.
Редмонд усмехнулся.
– Почему ты здесь, Томми? Я сначала подумал, что злоупотребил проклятой ратафией и у меня начались галлюцинации.
– Графина Мирабо получила одно из редких приглашений и захотела пойти, а меня прихватила в качестве компаньонки. Но не очень-то она во мне нуждается. Со всем справляется сама.
– О! Где же она?