“What objects have you brought?”
“A photograph. A band of cloth that has been dipped in his sweat.”
- Что ты с собой принес?
- Фотокарточку. Полоску материи, пропитанную потом.
“Sweat is precious,” the voice remarked, and there was a cold greed in the tone that made Jim shiver. “Give them to me.”
- Пот - это хорошо. - В голосе прозвучала алчность, от которой у Джима пробежали мурашки по коже.
- Давай их сюда.
Jim threw them into the pentagram. The light flashed.
“It is good,” the voice said.
“If they come,” Jim said.
Джим швырнул туда же оба предмета. Новая вспышка.
- Это то, что нужно, - сказал голос.
- Если они придут, - уточнил Джим.
There was no response. The voice was gone—if it had ever been there. He leaned closer to the pentagram. The picture was still there, but blackened and charred. The sweatband was gone.
Отклика не последовало. Голос безмолвствовал... если он вообще не пригрезился. Джим склонился над пентаграммой. Фотокарточка почернела и обуглилась. Полоска материи исчезла.
In the street there was a noise, faint at first, then swelling. A hot rod equipped with glasspack mufflers, first turning on to Davis Street, then approaching. Jim sat down, listening to hear if it would go by or turn in.
It turned in.
С улицы донесся нарастающий рев. Рокерский мотоцикл с глушителем свернул на Дэвисстрит и стал быстро приближаться. Джим вслушивался: проедет мимо или затормозит? Затормозил.
Footfalls on the stairs, echoing.
Robert Lawson's high-pitched giggle, then someone going “Shhhhh!” and then Lawson's giggle again. The footfalls came closer, lost their echo, and then the glass door at the head of the stairs banged open.
На лестнице послышались гулкие шаги. Визгливый смех Роберта Лоусона, чье-то шиканье и снова визгливый смех. Шаги приближались, теряя свою гулкость, и вот с треском распахнулась стеклянная дверь на второй этаж.
“Yoo-hoo, Normie!” David Garcia called, falsetto.
“You there, Normie?” Lawson whispered, and then giggled. “Vas you dere, C holly?”
- Йо-хо-хо, Норми! - закричал фальцетом Дэвид Гарсиа.
- Норми, ты тут? - театральным шепотом спросил Лоусон и снова взвизгнул. - Пупсик, ку-ку!
Vinnie didn't speak, but as they advanced up the hall, Jim could see their shadows. Vinnie's was the tallest, and he was holding a long object in one hand. There was a light snick of sound, and the long object became longer still.
Винни отмалчивался, но на стене холла отчетливо вырисовывались три тени. Винни, самый высокий, держал в руке вытянутый предмет. После легкого щелчка предмет еще больше вытянулся.