– Любимый… – Дайнека заплакала. – До сих пор не могу поверить, что ты рядом.
Он вытер ее слезы ладонью:
– Я буду рядом с тобой до тех пор, пока я жив. И мне никто не нужен, кроме тебя.
Дайнека вдруг подняла голову:
– Кажется, кто-то звонит. – Она взяла свой мобильник и ответила: – Слушаю…
– Людмила!
– Да, папа.
– Что с твоим телефоном?
– Он отключился.
– С тобой все в порядке?
– Все хорошо.
– Должен предупредить тебя. Сказать одну важную вещь…
– Говори.
– Алекс – не тот, за кого себя выдает.
Немного помолчав, она улыбнулась:
– Я знаю.
– Откуда? – Отец был удивлен.
– Он сам сказал мне об этом.
– Ничего не понимаю… Где Вешкин? Почему не берет трубку?
– Наверное, спит.
– Ты можешь возвращаться в Москву. И все-таки, что там у вас случилось?
Дайнека погладила Джамиля по лицу и счастливо улыбнулась:
– Вернусь в Москву – все расскажу!
Из динамика раздался голос:
– Вам назначено?
Крапивин махнул рукой, к двери подошел человек с «болгаркой» и за несколько минут выпилил замок. В открывшийся проем ринулись шестеро, все в камуфляже и с оружием. Последним вошел Крапивин.
Когда следователь появился в приемной, девушка-секретарь прижалась к стене. На полу, заложив руки за голову, лежали трое мужчин.
– Прости, милая, – улыбнулся Герман Сергеевич. – Сегодня раздеваться не буду. – Он прошел в коридор и зашагал к кабинету Курамшина.
– Что такое? – Старик поднял голову, но, увидев Крапивина, криво усмехнулся. – Ко мне? – По его лицу было видно, что он все понял.
– Не к тебе, а за тобой. – Следователь подошел вплотную к столу. – Знакомая ситуация? Такое с нами уже бывало. Объяснить, за что закрываю?
Курамшин равнодушно пожал плечами:
– Мне все равно.
– Думаешь отвертеться?
– Завтра же вернусь в свой кабинет. – Старик усмехнулся. – У меня хорошие адвокаты.
– Да ты, я вижу, привык все держать под контролем?
– Если бы держал, ты бы здесь не отсвечивал.
– Мы теперь часто будем встречаться.
Старик подтянул к себе кислородную маску, сделал несколько вдохов и с раздражением отбросил ее:
– В следственном изоляторе? На это не рассчитывай. До этого не дойдет.
– Пять человек…
– Что? – Курамшин поднял глаза.
– Убиты пять человек.
– Мясников – Жигана и Парагона – в счет не бери. Это не люди.
– Газелиста зачем убили? Никто лучше тебя не знал о том, что он ни при чем.
– Мне почем знать? – Старик отвел глаза в сторону.
Крапивин покачал головой и зло улыбнулся:
– Со мной дурака не валяй. Оставь свое фуфло для других.
Курамшин оскалил крепкие желтые зубы:
– Думаешь, выкупил[34]? Ашотик сказал лишнего? У него всегда был штопаный рот. Будь уверен, я его залеплю.