|
| Koogah could keep the pipe, he said, for he had intended so to honor him from the first. | Пусть Кугах оставит трубку себе, сказал он, потому что он с самого начала намеревался почтить его этим подношением. |
| And the people licked their fingers and approved of his liberality. | И все стали облизывать пальцы и хвалить щедрость Нам-Бока. |
| Opee-Kwan rose to his feet. | Опи-Куон поднялся. |
| "And now, O Nam-Bok, the feast is ended, and we would listen concerning the strange things you have seen." | - А теперь, о Нам-Бок, пир кончен, и мы хотим послушать об удивительных вещах, которые ты видел. |
| The fisherfolk applauded with their hands, and gathering about them their work, prepared to listen. | Рыбаки захлопали в ладоши и, разложив около себя свою работу, приготовились слушать. |
| The men were busy fashioning spears and carving on ivory, while the women scraped the fat from the hides of the hair seal and made them pliable or sewed muclucs with threads of sinew. | Мужчины строгали копья и занимались резьбой по кости, а женщины соскабливали жир с котиковых шкур и разминали их и шили одежду нитками из сухожилий. |
| Nam-Bok's eyes roved over the scene, but there was not the charm about it that his recollection had warranted him to expect. | Нам-Бок окинул взглядом всю эту картину и не увидел в ней той прелести, какую, по воспоминаниям, ожидал найти. |
| During the years of his wandering he had looked forward to just this scene, and now that it had come he was disappointed. | В годы своих скитаний он с удовольствием рисовал себе такую именно картину, но сейчас, когда она была перед его глазами, он чувствовал разочарование. |
| It was a bare and meagre life, he deemed, and not to be compared to the one to which he had become used. | Убогая и жалкая жизнь, думалось ему; она не идет ни в какое сравнение с жизнью, к которой он теперь привык. |
| Still, he would open their eyes a bit, and his own eyes sparkled at the thought. | Все-таки кое-что им расскажет, он приоткроет им глаза, - и при этой мысли глаза его заблестели. |
| "Brothers," he began, with the smug complacency of a man about to relate the big things he has done, "it was late summer of many summers back, with much such weather as this promises to be, when I went away. | - Братья, - начал он с благодушным самодовольством человека, готовящегося поведать о своих подвигах. - Братья, когда много лет назад я ушел от вас, было позднее лето и погода стояла такая точно, какая обещает быть сейчас. |
| You all remember the day, when the gulls flew low, and the wind blew strong from the land, and I could not hold my bidarka against it. |