— Какие-то проблемы? — холодно поинтересовался Фолкнер, приподняв бровь.
— Никаких, сэр, — поклонившись, кондуктор вернул билеты мужчине и исчез, пожелав перед этим: — Приятной поездки.
— Теперь ты можешь сесть, наконец, — хмыкнул Фолкнер, поскольку Сэмми так и стоял всё это время. Тот послушно и с заметным облегчением опустился напротив него, но тут же вновь подскочил.
— Это ваше? — в его руках была та самая валентинка, наверное, её сквозняком унесло на соседний диван. Фолкнер взял её в руку и задумчиво повертел перед глазами, а потом сунул в саквояж.
— Вот скажи мне, парень, для чего нам этот праздник, если Господь забирает лучших из женщин, чёрт — всех остальных, а мы остаёмся ни с чем?
— Я не знаю, сэр, — Сэмми пожал плечами. — У меня ещё никто женщин не забирал.
— Надо думать! — хмыкнул Фолкнер, прикидывая, сколько мальчишке лет. На вид — двенадцать-тринадцать, но взгляд был совсем не детским. Ладно, пусть будет пятнадцать. — И я так понимаю, никакая девочка не бросала тебя ради соседского мальчишки? Нет? Ну, значит, у тебя ещё всё впереди.
— А у вас кто отобрал? — осторожно спросил мальчик. — Бог или чёрт?
— Оба. Моя жена умерла десять лет назад от родов. А бывшую будущую невесту сегодня утром я застал в постели с другим. Приехал на день раньше срока, собирался сделать ей сюрприз. Но получил сюрприз сам. Банально до ужаса, верно?
— Угу, — промычал мальчик, поглубже натягивая кепку на лоб, так, что козырёк практически скрыл его глаза, зато полыхнувшие румянцем щеки были очень даже заметны.
«Нет, не пятнадцать. Двенадцать, максимум», — мысленно поправился Фолкнер.
— В общем, мы планировали встретиться завтра, в день Святого Валентина. Но моя мама захотела познакомиться с потенциальной невесткой и попросила меня привезти её в Чикаго — она как раз задумала устроить вечер в честь праздника. Моя мама — очень романтичная женщина. Я согласился, немного изменил расписание своих поездок и был в Миннеаполисе уже сегодня утром. Зашёл к ней в спальню, хотел разбудить поцелуем. Это оказалось ненужным, её уже разбудили до меня.
— И что вы сделали, сэр? — любопытные глаза цвета шоколада выглянули из-под козырька.
— Ничего. Развернулся и ушёл, — пожал плечами Фолкнер.
— Это был её билет? — догадался мальчик.
— Верно. Я не стал его сдавать. Хотел побыть в купе один.
Он осознал, что не случайно произнёс слово «хотел» в прошедшем времени. Потому что больше он этого совсем не хотел.
— Вы, наверное, были очень расстроены, — в голосе Сэмми слышалось явное сочувствие.
— Скорее — раздосадован. Я не любил Марджери, просто она казалась мне подходящей кандидатурой на роль жены. Я очень хочу детей.