Брат так не считал. Он прищурился и сказал: это только кажется, будто мы бездельничаем, на самом деле мы очень заняты. Хорошенько размахнулся и бросил жабу в сторону веранды. Описав широкую дугу, жаба приземлилась на оцинкованную крышу веранды, точно комок земли. «Чпок», – услышали мы.
– Сейчас посмотрим, – сказал брат.
Мы немного помолчали, разинув рты, потом сказали:
– Да, сейчас мы исследуем этот вопрос.
Мы прислушались, сдвинули брови и приставили ладони козырьком ко лбу, чтобы смотреть против солнца. Мы смотрели на крышу: не прыгает ли наша жаба по раскаленному железу? Не лопнула ли она?
Мама показалась в дверях веранды.
– Что вы там стоите? – крикнула она.
– Мы не просто так стоим! – закричали мы в ответ.
– Чего-то ждете?
– Ничего не ждем, но мы очень заняты!
– Бездельем вы заняты, – сказала мама. – Ждете чуда. Или уж не знаю чего.
Мы сжали губы.
Наверху, прямо у мамы над головой или чуть левее, что-то медленно сползало к краю крыши. Издали это что-то казалось черным, как черный дрозд, но мы знали, что это не дрозд. Мы смотрели и смотрели. Нам хотелось увидеть, как жаба переползет через желоб и шлепнется вниз.
Мама заметила ее не сразу. Она увидела, как что-то упало рядом с ней, потом с удивлением посмотрела на землю. Потом в ужасе прикрыла рот рукой и вскинула голову – будто хотела увидеть облако, с которого свалилась жаба.
– Что там, мама? – спросил мой брат.
– Что там? – спрашивали мы. – Что?
Мы подошли к веранде.
– Нет, нет, – повторяла мама и отмахивалась от нас обеими руками.
В нескольких шагах от нее мы остановились.
– Нет… нет… – испуганно повторяли мы.
Перед нами на спине лежала жаба с черным сгоревшим животом.
– Жаба!
Мы долго стояли молча, не шевелясь. Вроде бы ничего не делали, но были очень заняты.
Как-то раз наша бабушка остановилась посередине комнаты, забыв, куда шла. Мой брат медленно обернулся к нам и посмотрел по очереди каждому в глаза. Затем кивнул, втянул щеки и через плечо сказал бабушке, что она шла наверх. Собиралась что-то поискать у себя в ящике, неужто она забыла?
– Да-да, – ответила бабушка, делая вид, будто все вспомнила, но по ее спине мы видели, что ей отчего-то не по себе. – Собиралась поискать для тебя стирательную резинку, ты же сам просил.
– Карандаш, бабушка, – поправил ее брат.
– Да-да, – сказала бабушка, – карандаш с резинкой.
Мы пошли следом за ней наверх. Поднявшись до середины лестницы, брат остановился и остановил нас. Поводил в воздухе раскрытыми ладонями, будто выставил перед собой стену.
– Сейчас начнется, – сказал он, убедившись, что бабушка нас не слышит. – Вы, может, ничего не замечаете, а я замечаю. За эту неделю она уже второй раз забывает, куда шла. Ничего особенного, конечно, прошлый раз она шла в переднюю, а сегодня – к себе в комнату, поискать что-то в ящике.