Глаза мои следили за его восходящим и нисходящим полетом с безумным отчаянием, и спазматически закрывались в ту минуту, как он опускался. Какой отрадой была бы смерть - о, какой невыразимой отрадой!
Still I quivered in every nerve to think how slight a sinking of the machinery would precipitate that keen, glistening axe upon my bosom. It was hope that prompted the nerve to quiver-the frame to shrink. It was hope-the hope that triumphs on the rack-that whispers to the death-condemned even in the dungeons of the Inquisition.
И, однако, я дрожал всеми членами при мысли, что машине достаточно спуститься на линию, чтоб коснуться моей груди этой острой, блестящей секирой... Я дрожал от надежды: это она заставляла так трепетать все мои нервы и все существо мое - та надежда, которая прорывается даже на эшафот и нашептывает на ухо приговоренным к смерти, даже в тюрьмах инквизиции!
I saw that some ten or twelve vibrations would bring the steel in actual contact with my robe, and with this observation there suddenly came over my spirit all the keen, collected calmness of despair.
Я увидел, что десять или двенадцать взмахов приведут сталь в соприкосновение с моей одеждой, и, вместе с этим убеждением, в моем уме водворилось сосредоточенное спокойствие отчаяния.
For the first time during many hours-or perhaps days-I thought.
В первый раз после стольких часов и, может быть, дней, я стал думать.
It now occurred to me that the bandage, or surcingle, which enveloped me, was unique. I was tied by no separate cord.
Мне пришло на мысль, что бандажи или ремни, которые меня стягивали, были из одного куска, обвивавшего все мое тело.
The first stroke of the razorlike crescent athwart any portion of the band, would so detach it that it might be unwound from my person by means of my left hand.
Первый надрез полумесяца, в какую бы часть ремня он ни попал, должен был ослабить его настолько, чтоб позволить моей левой руке распутать его.
But how fearful, in that case, the proximity of the steel!
Но как ужасна становилась в этом случае близость стали!
The result of the slightest struggle how deadly!
Самое легкое движение могло быть смертельно!
Was it likely, moreover, that the minions of the torturer had not foreseen and provided for this possibility!
Да и притом - вероятно ли, чтоб палачи не предвидели и не приняли мер против этой возможности?
Was it probable that the bandage crossed my bosom in the track of the pendulum?
Точно ли бандаж прикрывает мою грудь в том месте, на которое должен опуститься маятник?