|
| CHAPTER XXVII | ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ |
| But there came the day, one year, in early April, when Dede sat in an easy chair on the porch, sewing on certain small garments, while Daylight read aloud to her. | Но настал такой год, когда в апрельский день Дид сидела в кресле на веранде и шила какие-то -очень маленькие предметы одежды, а Харниш читал ей вслух. |
| It was in the afternoon, and a bright sun was shining down on a world of new green. | Время было за полдень, и солнце ярко светило на зазеленевший по-весеннему мир. |
| Along the irrigation channels of the vegetable garden streams of water were flowing, and now and again Daylight broke off from his reading to run out and change the flow of water. | По оросительным канавкам огорода струйками текла вода, и Харниш иногда откладывал книгу, сбегал со ступенек и передвигал шланг. |
| Also, he was teasingly interested in the certain small garments on which Dede worked, while she was radiantly happy over them, though at times, when his tender fun was too insistent, she was rosily confused or affectionately resentful. | Кроме того, чтобы подразнить Дид, он проявлял повышенный интерес к тому, что она шила, на что она отвечала счастливой улыбкой; но когда его нежные шутки становились слишком нескромными, она краснела от смущения или чуть обиженно надувала губы. |
| From where they sat they could look out over the world. | С веранды им хорошо был виден окружающий мир. |
| Like the curve of a skirting blade, the Valley of the Moon stretched before them, dotted with farm-houses and varied by pasture-lands, hay-fields, and vineyards. | Перед ними изогнутая, точно турецкая сабля, лежала Лунная долина с разбросанными по ней фермерскими домами, с пастбищами, полями и виноградниками. |
| Beyond rose the wall of the valley, every crease and wrinkle of which Dede and Daylight knew, and at one place, where the sun struck squarely, the white dump of the abandoned mine burned like a jewel. | Долину замыкал горный кряж, где Харнишу и Дид знакома была каждая складка и каждый выступ; белые отвалы заброшенной шахты, на которые падали отвесные солнечные лучи, сверкали, точно алмазы. |
| In the foreground, in the paddock by the barn, was Mab, full of pretty anxieties for the early spring foal that staggered about her on tottery legs. | На переднем плане этой картины, в загоне возле сарая, Маб с трогательной заботой следила за жеребенком, который, пошатываясь на дрожащих ногах, терся около нее. |
| The air shimmered with heat, and altogether it was a lazy, basking day. | В мерцающем от зноя воздухе разливалась дремотная лень. |