Теперь велю себе сосредоточиться на настоящих негодяях. Мы с Гленом ужасно злы на то, что сделала нам полиция.
Мне все никак не верилось, что кто-то может этим заниматься по работе. Прям как проститутка! Глен, кстати, тоже так говорил. Пока не обнаружил, что Златовласка – мужчина. Ему это очень трудно было принять – он даже считал, что полицейские нарочно так говорят, чтобы выставить его педиком или чем-то вроде того. Я ему ничего не ответила. Мне вообще было не постичь этот его интернетный секс, не говоря уже о том, чтобы волноваться из-за того, с кем Глен этим занимался. Да и по-любому навряд ли это была самая большая его проблема.
Глен якобы слишком много наговорил этой Златовласке. Мне он признался, что рассказал «ей», будто кое-что знает об одном нашумевшем полицейском деле, только чтобы произвести на «нее» впечатление. Что «она» чуть ли не сама велела ей об этом рассказать.
На сей раз Боб Спаркс предъявил Глену обвинение в похищении Беллы. Говорили, будто бы мой муж увез ее куда-то и убил. Однако обвинения в убийстве ему не предъявляли. Том Пэйн объяснил, что они дожидаются, когда найдется тело. Мне страшно не понравилось, что он подобным образом высказывается о Белле, но я промолчала.
Домой я вернулась одна. И вот тут ко мне вновь нагрянула пресса.
Я на самом деле не большой любитель газет. Предпочитаю журналы. Мне нравится читать в них так называемые истории из реальной жизни. Ну, сами знаете: о женщине, воспитавшей сотню детей, или о женщине, что отказалась лечиться от рака, чтобы спасти свое дитя, или о женщине, которая выносила ребенка для своей сестры. Газеты у нас всегда были «по ведомству» Глена. Ему, к примеру, нравится The Daily Mail – там есть кроссворд на последней странице, а еще ее любил читать его бывший банковский начальник.
– Хоть что-то, Джинни, есть у нас с ним общее, – обмолвился как-то муж.
Однако теперь и в газетах, и по телевизору – и даже на радио – только и говорят что о нас. Глен теперь сенсация, и журналисты всех мастей опять ломятся в наши двери. Я случайно узнала, что на их языке это называется «дежурить у дверей» – и некоторые из репортеров действительно ночами даже спят у себя в машинах перед нашим домом, надеясь улучить возможность перекинуться со мной хоть словом.
Я же сижу у окна нашей спальни, выходящей как раз с фасада, и сквозь занавеску потихоньку наблюдаю за журналистами. Все они ведут себя примерно одинаково. На самом деле это очень даже смешно! Сперва они проезжают мимо, проверяя, тот ли это дом, и выясняя, кто перед ним уже толчется. Потом они где-нибудь паркуются и пешком, с блокнотом в руке, возвращаются обратно к калитке. Остальные при этом тут же выскакивают из своих машин, спеша перерезать новичку путь, пока он или она не добрались до дверей. Точно звериная стая, все кружат, принюхиваясь, вокруг новоприбывшего.