Четверг, 29 мая 1884 года
Всю ночь меня лихорадило, а сейчас какое-то жестокое возбуждение, и оно все усиливается. <…>
Врачи бессильны; просишь чуда, которого нет как нет, но, пока просишь, испытываешь минутное утешение. Этого очень мало.
Бог справедлив, иначе быть не может, – но если Он справедлив, то как же так? Стоит призадуматься на минуту, и перестаешь в Него верить, увы! Зачем тогда жить? Зачем терпеть все эти муки? У смерти есть хотя бы одно преимущество: узна́ешь, по крайней мере, что такое эта хваленая другая жизнь… Если только там что-нибудь есть; но пока не умрешь, не узнаешь.
Для меня уже ничего быть не может. Я несовершенное, униженное, конченое существо.
Ничего. Ничего. Ничего.
Пятница, 30 мая 1884 года
<…> Наверно, я очень глупо поступаю, не занимаясь тем единственным, чем имеет смысл заниматься в этой жизни. Единственным, что приносит счастье, заставляет забыть обо всех печалях, – да, любовью, разумеется, я говорю о любви. <…>
Любовь помогает двум душам слиться в одну… Пускай это иллюзия, не все ли равно; во что мы верим, то и есть! Уверяю вас, я-то знаю. Любовь делает мир таким, каким он должен быть. Если бы я была Богом…
Ну и что тогда? <…>
Воскресенье, 1 июня 1884 года
<…> Сейчас, то лежа на диване, то расхаживая по балкону, читала предисловие к Лукрецию, а потом его самого, «О природе вещей». Кто знает, что это за книга, те меня поймут… Чтобы во всем разобраться, требуется большое напряжение. Наверно, это трудное чтение даже для тех, кто привык иметь дело с такими материями. Я все поняла, временами смысл от меня ускользал, и все-таки каждый раз я умудрялась разобраться и поймать нить. <…>
Если бы я получила разумное воспитание, из меня могло бы выйти нечто примечательное. Я всему училась сама, сама в Ницце составляла план занятий с преподавателями лицея, и они придерживались моего плана. Я руководствовалась наполовину интуицией, наполовину тем, что успела вычитать из книг. Я хотела знать то-то и то-то. Потом прочла греков и римлян, и французских и английских классиков, и современных авторов, и многое другое. Но все это в состоянии хаоса, хотя из любви к всеобщей гармонии я стараюсь привести свои познания в порядок.
Кто такой Сюлли-Прюдом?[174] Полгода назад купила его книги, перелистала и отложила: мне показалось, что это просто приятные стихи; а сегодня обнаружила там вещи, которые меня покоряют, и читаю все подряд; на это меня подвигло посещение бедняги Коппе[175], которого я ни в грош не ставлю. Но о Сюлли-Прюдоме мне не говорил ни Коппе, ни кто-нибудь еще, так почему же?