Этот Жирдяй Граут был грязной маленькой крыской, который бы продал своих родных — будь они у него — за цену хлопка ладонями. Но с этими парнями, что играют за обе команды, всегда так — не знаешь, за кого они играют в том момент, когда ты думаешь, что они на твоей стороне.
— Думаете Жирный говорит правду? — спросил я.
— Шанс есть — но я бы на это не ставил.
— Орретт знает город?
— Похоже, что нет. Знает, куда хочет попасть, но вынужден спрашивать дорогу. Кажется, среди тех, с кем он говорил, его никто не знает.
— Как выглядит?
— На вид, не из тех парней, к которыми стоит связываться с пустыми руками, если спрашиваете меня. Они с Каднером два сапога пара. Они не похожи. Этот парень высокий и стройный, но сложен хорошо — быстрый и сильный. Лицо острое, но не тонкое, на мой глаз. Я подразумеваю, что все черты лица прямые, без изгибов. Подбородок, нос, рот, глаза — все сплошные прямые линии и углы. Из того типа, что и Каднер. Составили бы хорошую пару. Одет прилично, а не как какой-нибудь гопник — крутой парень! Охотник на крупную дичь! Наша цель, бьюсь об заклад!
— Кажется неплохо, — согласился я. — Он прибыл в отель утром того дня, когда произошло убийство, и выписался следующим утром. Он обзаводится пистолетом и меняет имя, после отъезда. А теперь он ищет Кромешника. Это совсем неплохо!
— Я говорю вам, — сказал Дик, — этот парень выглядит так, что вряд ли убийство троих нарушило бы его сон. Интересно, каким образом Каднер замешан в этой истории.
— Никаких предположений. Но, если он и Орретт пока еще не встречались, тогда Каднер не принимал участия в убийстве, но он может дать нам ответ.
Я вскочил с постели.
— Я собираюсь поставить на то, что наводка Жирдяя была правдой! Как вы описали Каднера?
— Вы его знаете лучше меня.
— Да, но как бы вы описали мне его, если бы я его не знал?
— Маленький, толстый парень с красным разветвленным шрамом на левой щеке. А что за идея?
— Одна хорошая идея, — признался я. — Этот шрам все меняет не свете. Если бы у него не было шрама, и вы должны были бы его описать, вам пришлось бы подробно перечислять детали его облика. Но у него есть характерная примета, и вам достаточно сказать: «маленький, толстый парень с красным извилистым шрамом на правой щеке». Можно поставить десять к одному, что именно так его описали и Орретту. Я не похож на Каднера, но у нас похожие рост и сложение, и если на моем лице появится шрам — Орретт попадется на это.
— А потом?
— Ничего не могу сказать. Но пне придется постараться выяснить как можно больше, если Орретт заговорит со мной, принимая меня за Каднера. Это, во всяком случае, стоит попробовать.