— Так ты чем там на югах занимался? — улыбнулся Константин. — Виноград разводил или горцев примучивал?
— Одно другому не мешает, — пожал плечами воевода. — Но главным, конечно, был виноград, а эти так, между прочим.
Тут не выдержал и засмеялся даже Святослав, который еще не остыл после повешения князя Александра Городненского.
Он уже давно прислушивался к разговору своего отца и воеводы, и последний ответ Вячеслава отчего-то развеселил его. А может, к этому времени он просто устал изображать эдакую буку.
— А Дербент ты брал тоже между прочим? — лукаво осведомился Константин.
— Дербе-ент, — с какой-то непонятной интонацией в голосе протянул Вячеслав. — Да нет. Его между прочим не возьмешь.
— Неужто он лучше Цареграда укреплен?! — подивился Святослав.
— Может, и не лучше, царевич, — неторопливо ответил воевода. — Но в Царьграде мы уже внутри были, да и рыцари не ожидали нападения, а неожиданность для того, кто хочет градом овладеть, — великое дело.
— Выходит, ты очень сильно захотел? — последовал невозмутимый вопрос Константина.
Вячеслав отрицательно мотнул головой и пояснил:
— Тут иное. Я просто дедушку Ленина слушал, который советовал учиться, учиться и учиться военному делу настоящим образом, — и осекся от громкого покашливания друга, у которого на лице застыло такое зверское выражение, что говорить воеводе сразу расхотелось.
— Кого ты слушал? — недоуменно спросил Святослав.
— Да нашего волхва. Ну, который помер, — ляпнул воевода первое, что пришло ему в голову.
— Так его же Всеведом звали? — удивился царевич.
— А Ленин — это его второе имя, — нашелся Вячеслав и пояснил: — Сокровенное. Его только мы с царем-батюшкой знали. Верно, государь?
— Ты еще Михал Юрьича забыл вместе с патриархом, — кусая губы, чтобы не взорваться от безудержного смеха, добавил Константин. — Он им тоже открылся.
— Точно, — хлопнул себя по лбу воевода и пожаловался царевичу: — Голова совсем дырявая стала, хотя до старости вроде далеко. С чего бы это? — развел он руками.
— А что там с учебой? — поинтересовался немного успокоившийся Константин, напомнив: — Ты о Дербенте говорил.
— С учебой порядок, — вздохнул воевода. — А вот с верой получилось худо.
Конечно, некоторые детали за давностью лет он и впрямь забыл, но главное помнилось так отчетливо, будто это было вчера.
Воевода и впрямь свое дело знал прекрасно. Его люди могли пусть и не все, но очень многое. Когда они незадолго до южной поездки демонстрировали Константину свое умение преспокойно разгуливать по тонким жердочкам, перекинутым на умопомрачительной высоте от крепостной стены до крыши самого терема, царя даже озноб прошиб.