Йован Киш всегда убивал только вооруженных людей. Тех, кто мог бы убить его самого.
Стопроцентная гарантия, говорил капитан Кул. Всегда старайтесь действовать наверняка.
— Хотя, конечно, сто процентов удачи — всего лишь идеал, — добавлял он.
С тех пор как кончилась война, Йован Киш порешил одного грабителя-убийцу — тот первым выстрелил в него, но попал в ватный подплечник пиджака.
Ну, и еще двоих.
Если бы существовала стопроцентная гарантия, то не существовало бы опасности.
Йован Киш выключил в спальне электричество. При свете фонарика он видит старческое лицо администратора. На губах у него сбился пластырь: он явно пытался кричать.
Киш набрасывает одеяло на голову старика. Накрывает с головой и женщину. Ему легче будет, если они не увидят. Киш знает это. Знает очень хорошо.
Сердце женщины бешено колотится. Одеяло на груди судорожно вздымается и опадает. Йован Киш ударяет ножом.
Тело женщины выгибается дугой. Затем обмякает.
Йован Киш вытаскивает у нее, из груди нож. Обходит двуспальную кровать. Сдергивает с головы администратора одеяло. Ребром ладони рубит по сонной артерии.
Он знает, что старик сейчас ничего не чувствует.
Не чувствует, как нож входит под ребра.
Киш сдергивает одеяло с лица женщины.
Глаза ее остекленели.
Она так и не узнает, что сталось с Болконским. Киш огибает постель.
Старик лежит, уставясь взглядом в потолок. Морщины на его лице словно бы разгладились.
Йован Киш знает, что глаза старика уже слепы.
За свою жизнь он перевидал немало мертвецов.
Данило Вуичич прятался вместе с ним за скалой. Они замерли, ничком уткнувшись в землю. Их хлестали очереди двух вражеских автоматов.
Пули пестрили скалу мелкими выбоинами.
Естественным желанием было втиснуться, зарыться в землю.
Дзынь — дробью осколков отозвалась на выстрелы скала.
Похоже, опять пронесло, подумал Киш.
Поднять голову он не решался. Осторожно повернулся лицом в ту сторону, где укрылся Вуичич.
Данило Вуичич неподвижным взглядом уставился в небо. Погода стояла ветреная. Тучи гнались по небу друг за дружкой.
Но Данило туч уже не видел.
Ничего он больше не видел.
В лоб ему впился осколок камня. Край осколка торчал наружу.
Иован Киш тщательно вытирает нож об одеяло. Затем прячет нож в карман на кожаной подкладке.
С отцом он ни разу не встречался во сне. Отец преподавал географию в гимназии. Фамилия у него была венгерская, но сам он считал себя сербом. По законам географии, родина человека там, где он живет.
Иован Киш всегда следил за глазами противника, которого убивал. Он знал, в какой момент застывает взгляд.
Пускать в дело автомат он не любил. Тогда не видишь глаз жертвы.