В музее Сентэндре убиты двое. Рецидивист, которому уже за пятьдесят, не меняет своих привычек. Напротив, он привержен им больше, чем человек любой другой профессии.
Ведь преступления — это и есть его профессия.
Майора Сабадоша не смущает, что многие детали не вписываются в общую картину. Со временем все станет на свои места. Если бы не смотритель музея, они до сих пор блуждали бы в потемках.
— А второй?
— По имеющемуся описанию нам не удалось установить его личность. Мы продолжаем поиски.
Это не совсем правда.
Подполковник Вукетич знает человека, который соответствует описанию. Очень хорошо знает. Ведь Йован Киш был его подчиненным.
Подполковник знает также, что Киш пересек венгерскую границу. Он сам дал указание обыскать лодку Киша.
Вукетич вот уже четыре года как установил слежку за Йованом Кишем. И без всякого результата.
Он полагает, венгров об этом пока что не стоит информировать.
— Придайте группе наблюдения не две, а три машины, — говорит майор Сабадош старшему лейтенанту Гали. — И среди задействованных агентов должны быть женщины.
Через два дня Йован Киш снова отправляется на пляж.
Жара не спадает. Пляж переполнен до отказа. Меж деревьев подрагивает разогретый воздух.
Киш приветствует Давчека как старого знакомого. Расстилает рядом с ним свой синий купальный халат. Лицо Давчека лоснится от крема для загара. Он очень взвинчен.
— Я на пределе. Надо смываться, пока не поздно…
— Тихо! — одергивает его Киш.
Давчек не решается высказать свои подозрения: ему кажется, что за ним следят.
Минут двадцать они лежат молча. Давчек обливается потом.
Затем Киш приглашает Давчека выпить с ним за компанию.
Они идут к «Гранд-отелю» по асфальтированной, окаймленной кустами дорожке. Киш замечает увязавшегося за ними молодого человека. Джинсы, голубая майка, в руке — свернутая трубочкой газета.
Отойдя от пляжа метров двести, Йован Киш внезапно останавливается.
— Взгляните, какой великолепный платан!
Давчек не может взять в толк, с чего это Киш вдруг заинтересовался платаном.
— В Нови-Саде к Дунаю вела платановая аллея. В войну топить было нечем, и все платаны повырубили.
Киш видит, что молодой человек тоже останавливается. Похлопывает по ноге свернутой газетой, с безразличным видом осматривается по сторонам.
Не ахти какой находчивый, думает Киш.
— Все-то у вас война на уме, — буркает Давчек. Йован Киш согласно кивает.
Что правда, то правда. Он сжился с воспоминаниями о войне.
У очередного перекрестка молодой человек сворачивает. Из-за кустов появляется средних лет женщина в темных очках.
Пройдя еще двести метров, Киш снова останавливается. Роется в своей холщовой, сумке, отыскивая сигареты. Проходит довольно много времени, прежде чем ему удается их выудить.