Вагрила шла, опустив голову, не желая видеть любопытные взгляды соседей, стоящих у калиток.
— Гергана что ли поймали? — говорили они.
— Почему ее забирают?
Силы вдруг оставили ее и она горько заплакала.
— Поплачь, поплачь, пусть и наши дети увидят до чего они родителей доводят. Пусть им неповадно будет…
«Ожесточились людские сердца», — подумала Вагрила, чувствуя, что надо собраться с силами для предстоящих испытаний. Она шла с опущенной головой, но уже не плакала.
*
От правления общины направились к городу. Вагриле и присниться не могло, что она когда-нибудь будет идти так, конвоируемая полицейскими. Хотела было попросить полицейских, чтобы повели ее напрямик, через лес, но не решилась. «Да что им, нарочно сделают наперекор, да еще и посмеются», — подумала она и пошла быстрее. Что могут ей сделать? Убить? Но это ее не пугало. Лишь бы поменьше людей попалось ей навстречу…
Подходя к воротам участка, Вагрила окинула взглядом поток спешащих куда-то прохожих и вошла в утоптанный, как гумно, двор. На крыльце стряхнула с ног пыль. В темном коридоре на Вагрилу пахнуло сырым, затхлым воздухом, и она робко огляделась по сторонам.
— Входи! — вздрогнула она, услышав голос полицейского. Она вошла в кабинет. За отливающим лаком письменным столом сидел поседевший, но не старый еще человек, с наружностью учителя. Из-под рукавов его кителя выглядывали белые манжеты. Его приветливый вид немного успокоил Вагрилу.
— Сядьте!
Вагрила робко присела на кончик мягкого стула. Напротив сидела женщина, попыхивая сигаретой. Встретив взгляд Вагрилы, она одернула короткую юбку и еще больше задымила сигаретой, словно хотела укрыться за завесой дыма от глаз арестованной крестьянки. «Где-то я ее видела», — промелькнуло в голове у Вагрилы.
— Где твой сын? — обратился к ней начальник.
— Всякого встречного спрашиваю об этом.
Она знала, что будет говорить правду, только о Мишо и Стояне ничего не скажет, и ждала, что еще спросит начальник.
— Кого снабжала хлебом?
— Целый месяц из дому не выхожу. Соль и керосин соседи покупают.
— Муж твой где?
— Во Фракии[11] на заработках.
— Кому же ты все-таки передала хлеб? — не унимался начальник.
— Никакого хлеба я никому не давала.
— Продолжаешь стоять на своем?
— Говорю, что знаю.
Начальник подошел к ней и она невольно вдохнула приятный запах его новой одежды. Скривив тонкие губы, он показал рукой.
— Видишь эту машинку?
Она не знала, что это орудие пытки, но спросила:
— Убьет?
— Может и убить.
— Смерть легче мучений.
— Суд тоже может приговорить к смерти.
— За что же меня судить?
— За то, что сына в лес пустила.