Спустя мгновение он осознал суть своих мыслей: ведь ему пришлось бы стрелять в здешних парней, может, и в школьных товарищей. «Храня красу отечества», — дружно пели они когда-то и верили, что так и будет всегда.
Не так-то уж давно это и было.
Эрика просто с ума сошла. Из сарая донесся ее выкрик:
— Юку! Роби! Где вы? Этс! Отзовись хоть ты!
По спине Лео пробежали мурашки. Вдруг они на самом деле там? Чем она объяснит свое вторжение? Лео снова нащупал револьвер, встал покрепче. Нелепость! Детская игрушка! Лесные братья вооружены до зубов. Убить кого-то? Про себя можно сколько угодно хорохориться, все равно он ни в кого не выстрелит.
Они увели бы его в лес, заставили бы действовать в своей шайке, по вечерам вязали бы по рукам и ногам и вливали бы в глотку самогон, чтобы не сторожить его. Он представил себя бегущим по полю, покрытому скользким льдом. И шагу не сделаешь. Они же, развевая полами полушубков, все приближались.
Но Лео мог еще улизнуть. Пусть Эрика потом бродит по кустам и ищет ветра в поле. Он застыл на месте. Жалкая душонка! Он не мог оставить ее одну здесь, на темной лесной дороге. Страшные картины накатывались на Лео. Лесные братья выходят вслед за Эрикой из сарая, чтобы схватить ее кавалера. Но когда выясняется, что никого нет, с издевкой хохочут — вот подвезло, — затащат девушку в угол, на тряпье, и по очереди надругаются над ней.
Лео стонал про себя. Сумасшедший мир! Взаимоотношения можно улаживать только с помощью пули.
— Лео! — крикнула Эрика от сарая.
Волоча ноги, он потащился на ее голос.
— Сарай в нашем распоряжении! — гордо объявила Эрика. — Я от стены до стены протопталась по сенной трухе, никого здесь нет.
Крепко держась друг за дружку, они пробрались между покосившимися воротами в сарай, Эрика твердой рукой вела Лео вперед, будто она была кошкой, которая все видела в темноте. Два человеческих существа свили себе ложе на земляном полу. Крыша с прогнившим гребнем могла вообще рухнуть, они бы этого и не заметили.
На рассвете оба, обессиленные, выбрались из сарая. В эту ночь злой лик времени на миг отвернулся и предоставил им полное забвение. Им оставалось благодарить милосердную судьбу. Оказывается, они вовсе и не были сиротами рода человеческого.
Лео понуждал Эрику идти домой. Девушка вымаливала себе разрешение проводить его еще несколько шагов. Расслабленно, полуприкрыв веки, она призналась:
— Я люблю тебя давно, целую вечность. Когда была еще девчонкой. Но ты и не замечал меня.
— Я вернусь, — пообещал Лео. — Приеду на рождество и на крещение. И еще, и еще, и еще.