Беда случилась посередине поля. Звать на помощь было бессмысленно: на смех ветру. Ползти домой? Искать помощи у коровы или какой другой мелкой живности? Попытаться доковылять до Россы? Но чем поможет Йонас? Лошади у него нет, чтобы отвезти Мильду в больницу. Оставалось одно — добираться до поселка. Как просто было шагать, когда огни поселка перед глазами, теперь же не было ничего, кроме черневших бугров, неверных выступов Долины духов, которые испокон веков сбивали с пути ходоков. Мильда тащилась наобум, громыхая по мерзлой земле пустой посудиной, и время от времени колотила по дну бидона — вдруг кто-нибудь услышит?
Порывы ветра швыряли в лицо труху стерни. Боль понемногу унималась: сломанная нога застыла. Видно, сознание этого и придавало Мильде силы ползти — если нога замерзнет, ее отпилят.
На полах пальто шуршали мерзлые хлопья молока. Переводя дух и колотя по дну ведерка, Мильда почувствовала, как немеют костяшки пальцев. Пользы от жестяного барабана не было, и она оставила его, снова натянула варежку и, напрягая невеликие старческие силы, тащила тщедушное свое тело дальше и дальше.
Вдруг она сбилась с дороги?
Она приподнялась, глаза искали огни поселка, впереди вроде что-то мелькнуло, — может, есть еще надежда!
В серой мгле рассвета она доползла до задней стены больницы; пуговицы пальто оторваны, полы распахнуты, только кофта и платье защищали ее дрожащее тело. От варежек остались одни отрепья, лишь вокруг запястья что-то еще болталось.
Сил на то, чтобы обогнуть дом и доползти до крыльца, уже не было. Но над обессилевшей Мильдой светилось окно, она наскребла рукой мусор и кинула в него — никто на шорох внимания не обратил. Она перекатилась по высокой траве, наконец под руку попалась палка, на душе стало легче, когда взялась колотить по наличнику: теперь ее спасут.
До этого Лео обменивался с матерью короткими письмами. Что бы там ни было на душе, как бы их ни ломала жизнь, письма у обоих были примерно одинаковые: все по-старому, пока при здоровье. Главное — здоровье, вот встретимся, тогда поговорим.
И вдруг Лео получил от матери весточку: заболела, лежу в больнице.
При обычной простуде не стала бы об этом писать, и Лео поехал на воскресенье проведать мать.
Тогда Мильда уже шла на поправку; вначале же и сообщать не хотела. Когда выяснилось, что ногу отнимать не станут, вот тогда и отправила на радостях письмо: она снова была человеком, ноги-руки на месте.
Увидев сына, Мильда растрогалась, но никакой помощи не попросила.
Лео узнал, что Йонас уже все нужное сделал: корову продал, а уход за остальной скотиной взял на себя. Мильда вытащила из-под подушки новенькую сберегательную книжку — туда были внесены деньги за проданную корову, — Йонас не стал рыться в ее ящиках и открыл новый счет. Мильду, казалось, даже забавляло, что у нее теперь были две серые сберкнижки.