По неведомой причине – допускаю, что этой причиной было пиво, – мне тогда показалось, что ничего уморительнее я в жизни не слыхала. Мне дико понравилось, что есть в мире чувак по имени Ларри Д. Джонс, который зарабатывает на жизнь тем, что подражает брачному крику лосей и записывает это на магнитофон. Мне страшно понравилось, что находятся люди – и среди них мой приятель Хэнк, – которые покупают эти записи, чтобы самим отрабатывать брачный зов. Я уломала Хэнка сбегать за учебной записью брачных воплей лося в исполнении Ларри Д. Джонса, а потом заставила проигрывать ее снова и снова, пока я умирала со смеху. Веселил меня не сам звук лосиного призыва (этот дикий, пронзительный визг, больше всего похожий на скрип пенопласта по пенопласту). Меня впечатлил серьезнейший комментарий Ларри Д. Джонса, объясняющего, как делать это правильно. Все вместе, на мой взгляд, было абсолютно угарно.
Потом почему-то (думаю, пиво и в этом сыграло роль) мне в голову пришло, что нам с Хэнком обязательно нужно провести испытания – я настаивала, что мы должны среди ночи зайти поглубже в лес с кассетником и записью Ларри Д. Джонса и посмотреть, что из этого выйдет. Сказано – сделано. Пьяные, едва держась на ногах, мы с шумом и гамом продирались по лесу в горах Вайоминга. Хэнк нес на плече магнитофон, включив запись на полную мощность, я продолжала хохотать, и на всю округу разносились оглушительные, нелепые крики самца лося вперемежку с монотонными назиданиями Ларри Д. Джонса.
Не скажу, что в тот момент мы были в полной гармонии с природой, но природа, тем не менее, нас нашла. Внезапно раздался громовой топот копыт (никогда раньше не слышала, чтобы копыта реально грохотали, как гром, – это страшно), затрещали ветки, и на поляну перед нами выбрался самый громадный лось, какого можно себе представить. Он стоял в лунном свете в сотне ярдов от нас. Яростно храпя и фыркая, он наставил на нас рога и бил копытом: Где соперник, кто тут осмелился призывать подругу на моей земле?
Неожиданно я почувствовала, что Ларри Д. Джонс больше не кажется таким уж комичным.
Никогда люди не трезвели так стремительно, как мы с Хэнком. Мы-то шутили, а вот зверь весом семьсот фунтов явно и не думал шутить. Он был в боевой готовности. Все равно как если бы решили провести безобидный спиритический сеанс и, сами того не желая, призвали бы по-настоящему опасного призрака. Мы стали заигрывать с силами, заигрывать с которыми не рекомендуется, и вели себя недостойно.
Первым моим порывом было склониться перед лосем до земли и, дрожа, просить о прощении. Хэнку пришло в голову кое-что получше – он забросил кассетник подальше в кусты, точно бомбу, которая вот-вот взорвется, чтобы хоть так оказаться подальше от фальшивого голоса, который мы притащили сюда, в этот совсем не сказочный, а слишком даже подлинный лес. Мы съежились, прячась за валуном, и открыв рот смотрели, как лось, выдыхая клубы морозного дыхания, яростно озирался в поисках противника, в клочья разрывая копытами землю. Если человек посмотрит в лицо Богу, он испытает священный ужас и трепет, и именно такое чувство вселило в нас это величественное создание.