— Бывал я в вашей деревне, — сказал седобородый хозяин дома, узнав, откуда Поавила. — Давно, правда. Еще в молодости, когда ходил коробейничать. Не из того ли ты дома, где у входа ступа всегда стоит?
— Из того самого, — ответил Поавила, усмехнувшись.
Старик стал рассказывать, что нового в Ухте. Поавила узнал, что собрание должно открыться в архиерейском доме. Оказалось, сын старика, молодой хозяин дома, тоже собирается на это собрание.
Когда они пришли, собрание уже шло.
— …Народ, который поет руны «Калевалы», хочет жить своей жизнью, — по-фински говорил с трибуны кто-то голосом проповедника. — Карелы хотят самоопределения. Они доказали это, выступив в Кестеньге с оружием в руках против правительства Северной области…
Пулька-Поавила слушал оратора, время от времени посматривая вокруг, нет ли кого знакомых. Ну и народу собралось! Человек сто, а то и больше… Поавила чувствовал себя как-то скованно: не было той непринужденности, с какой он сидел на сходках в своей деревне. А вот Хилиппа сидит… На самом первом ряду уселся. Там же сидит и тот хозяин из Вуоккиниеми, к которому убежала с пастбища лошадь, что подарил ему Теппана. Да и рыжебородый, который ведет собрание, вроде тоже знаком. Ба, да это же Юрки Напсу. Прошлой зимой, говорят, был в Кеми на собрании карелов, а теперь вот здесь… Все потому, что грамотный…
— После революции в России творится что-то несуразное, — рассуждал с трибуны новый оратор, говоривший уже по-карельски. — Нашему брату трудно понять, что к чему. Мысли во все стороны разлетаются, как комары в дыму…
«Как комары в дыму…» — повторил про себя Пулька-Поавила. Значит, не у него одного все перепуталось в голове.
— …Нам, карелам, приходится воевать за отечество за тысячи верст от дома против неведомых нам стран, — продолжал оратор. — И теперь опять надо идти на войну? А чего ради нам идти помогать Миллеру воевать против рабочих и крестьян? Из-за хлеба? Так если Миллер не даст хлеба, то Финляндия даст…
— У нее у самой нету… — громко сказал Поавила и засмеялся.
Все повернули головы, стали всматриваться, кто это такие речи ведет, Пулька-Поавила сделал вид, что это не он выкрикнул, и тоже стал оглядываться. Он обратил внимание, как внимательно, с какой-то странной усмешкой поглядел на него человек, сидевший на два ряда позади него. По одежде человек этот явно не карел…
— Туйску! — прошептал на ухо Поавиле его спутник, с которым он пришел на собрание.
Туйску? Конечно, это его не настоящая фамилия. Говорили, что он — сын известного оленьего короля с Халлатунтури. Может быть… Точно ведь никто этого не знает.