Хотя черт с ним, с бестолковым адмиралом, его еще годик лучше не трогать, а вот потом, когда он отвлечется от руин «ménage royal à trois» с удивительной Зизи, и подкатим. Если буду особенно злой, то Зизи начнет давать советы с того света.
* * *
Я оделась, спустилась на третий этаж, прислушалась. Решила вспомнить про скромность и начать с кабинета. Так и есть, зарылся в бумаги и строчит очередной аналитический опус.
— Доброе утро.
— Скорее доброго дня, Ксения Александровна. — он улыбнулся. Так, это у него засос на шее что ли? — Вам очень идут распущенные волосы.
Распущенный-пропущенный. О, черт! Таблетки!
После скандала с Фохтом и выдачи мне вольной я перестала следить за графиком их приема, значит нужно использовать план Б.
— Одну минуточку.
Я залезла в свои медикаментозные закрома, проглотила две белых капсулы и только после этого посмотрела на коробку. Срок годности плана Б истек в ноябре. Превосходно! Этими стратегическими препаратами в очень ограниченном количестве запаслись мои родственницы уже, не особо внимательно рассматривая даты. А еще прямо посреди чулок, поверх обычных таблеточек с пропущенной вчерашней (а также поза- и поза-позавчерашней дозой), валялся полуопустошенный блистер с залеплоном. Тем самым, который я подсыпала Феде. Если я вчера вспомнила, что пора, а выпила не то, то попала в вырытую другому яму. Странно, что раньше фармацевтические махинации сбоя не давали, обидно, что получилось именно так и теперь я вообще не помню ничего, ведь неспроста же я на таблетки накинулась.
К Тюхтяеву я вернулась уже куда менее благостная. Отлично будет забеременеть от покойника, верно?
— Михаил Борисович, я давно интересуюсь, а Вы с юридической точки зрения есть или нет?
— Интересная формулировка. Сейчас скорее нет, чем да. — он отложил перо. Рождественский подарок ему очень понравился, а появившаяся возможность снова писать правой рукой наполняла внутренним блаженством.
То есть мы нарушаем закон? — лукаво улыбнулась я.
— Ксения Александровна, это Вас еще ни разу не смущало.
Да, меня даже убийство не смутило. Интересно, а знай я, что он жив, это изменило бы мои планы? Граф знал, и не настаивал на смерти Гершелевой. В кармическом плане за мою судебную ошибку расплатилась Люська своей судьбой. Стоп. Об этом лучше не думать, иначе я дойду до самоубийства. В церковь надо, исповедаться. С другой стороны, не будь ее, я бы год уже жила со здоровым любящим и любимым мужем. За одно это стоило на куски нашинковать.
— Я бы многое отдал за то, чтобы прочитать сейчас Ваши мысли.