— Лучше не надо, Михаил Борисович.
Вот интересно, догадался или нет? Точнее так: думал об этом или нет. Ибо, если думал, то точно разгадал мои нехитрые маневры.
Я покрутила в руках шнурок платья.
— Насчет прогулки…
— Сейчас закончу с бумагами, и сможем выехать.
Сколько определенности в этих словах! Так все-таки у нас вояж по свежему воздуху, или пойдем в народ? А вдруг? Он даже со всеми шрамами симпатичнее многих из тех, с кем я отрабатываю танцевально-разговорную практику последнюю неделю. Поэтому нужен универсальный выбор. Пошла переодеваться, надевать стеганую нижнюю юбку, бархатное прогулочно-визитное платье.
— А теперь, Михаил Борисович, я в полном Вашем распоряжении. — подмигнула ему.
Откуда-то (хотя кого мы обманываем) привезли ему новое пальто, по уменьшившемуся размеру, котелок, который, будучи низко надвинут, затенял шрамы. Глаза горят — впервые за год мы полноценно выгуливаемся. Не крадемся воровато в ночи в рентген-кабинет, не таимся в сумрачном пределе храма — гуляем.
— Признаться, я не рассчитывал увидеть эти места еще раз. — он провожал взглядом канал Грибоедова, пока все еще Екатерининский.
— Да и многие люди здесь на такое тоже не рассчитывают. — попробовала пошутить я. — Что будем делать, если встретим Ваших знакомых?
— Соблюдать приличия и улыбаться.
Да что с ним такое-то?
— Вы с Их Сиятельством решились выйти из подполья? — осеняет вдруг меня.
— Ну мы же не революционэры какие. Просто пришло время, да и дела требуют.
Само собой, как же без дел-то. Экипаж тем временем сворачивал на Моховую. А страшно снова проезжать это место вдвоем. Я прижалась к нему и поймала встревоженный взгляд.
— Мы всех победим, верно? — чмокнул меня в висок. Что же было ночью, что он теперь такой игривый?
Лакей в холле был из новеньких, а вот многие другие моего спутника помнили, поэтому и возник некий ажиотаж.
Но все померкло перед Ольгой Александровной, которая вознамерилась выйти из дома именно в это время. Встреча с живым трупом произвела на хозяйку дома столь сильное впечатление, что вросшее на два пальца под кожу воспитание дало сбой и с заячьим криком она ринулась вверх по лестнице.
— А ведь обещал подготовить. — с сожалением пробормотал мой спутник, помогая раздеться.
* * *
Не обращая внимания на изумление толпившихся в приемной посетителей и коротко здороваясь с самыми смелыми, Михаил Борисович двигался к двери, оставляя позади пустоту, на которую люди боялись заступать. Секретарь Его Сиятельства странно хрюкнул и дрожащей рукой приоткрыл дверь.
Ну, там и без нас было весело — графиня успела чуть раньше и теперь билась в форменной истерике. На ее фоне я встретила это событие с нордическим спокойствием.