Швейцар поднимает голову и недоумевающе глядит, словно желая сказать: «Ты о чем вообще, приятель?» М-да, его-то не предупредили. Бедняга. Никто даже не поинтересовался: может, он против, чтобы Марв целовал его в губы?
В конце концов Марв появляется на пороге.
Естественно, с пустыми руками.
– С Рождеством! – приветствует он всех.
– Угу, угу, – откликаюсь я. – И тебя тоже.
Киваю на его пустые руки:
– А ты нереально щедрый парень, знаешь об этом?
Но я-то знаю, что у Марва сейчас на уме.
Он решил, что, раз уж придется целовать Швейцара, еду и выпивку можно не нести. Кроме того, Марв наверняка тешит себя надеждой, что мы забыли об уговоре.
Не тут-то было! Ричи живо возвращает его из мира мечты к жестокой реальности.
Он встает и говорит, улыбаясь во весь рот:
– Ну, Марв? Мы ждем.
– Чего это?
– Ты знаешь чего, – поддакивает Одри хрустальным голоском.
– Нет, – безнадежно упирается Марв. – Понятия не имею!
– Ну, ты мозги-то мне не засирай, – добродушно призывает его к порядку Ричи. – Давай. Уговор есть уговор.
Мой друг в полном восторге. Странно, что не потирает руки, так ему все нравится.
– Марв, – торжественно объявляет Ричи. – Сейчас ты поцелуешь эту псину.
И показывает на Швейцара.
– Причем поцелуешь как положено! В охотку! Не с кислой рожей, а улыбаясь до ушей! А не то мы заставим тебя целовать собачечку снова, снова и снова!
– Хорошо! – рявкает Марв.
Сейчас он похож на ребенка, которому не купили игрушку.
– Я его поцелую! Но в макушку!
– О нет! – грозится Ричи.
Он смакует каждое мгновение этой сцены.
– Уговор был такой: поцелуй – в губы! – Тут палец Ричи утыкается в Марва. – И поэтому ты поцелуешь его в губы. Вот так.
Швейцар поднимает голову.
Пес в центре внимания, ему явно не по себе.
– Бедняга, – вздыхает Ричи.
Марв насупленно отвечает:
– Это точно.
– Не ты, – фыркает Ричи. – Он!
И кивает на собаку.
– Так, ребята, – подытоживает Одри. – Кончайте пререкаться.
И подает мне фотоаппарат.
– Вперед, Марв. Собака ждет твоих лобзаний.
Сгорбившись, словно все скорби мира легли ему на плечи, с застывшим от ужаса лицом, Марв замирает перед мордой Швейцара. Пес отчаянно нервничает и готов разрыдаться – глаза так и набухают слезами, черно-золотой мех встопорщен.
– А он так и будет сидеть с высунутым языком? – стонет Марв.
– Он же собака, – отрезаю я. – Как еще он должен сидеть? С чашкой кофе?
На лице у Марва проступает крайнее отвращение. И все же он берет себя в руки – и делает ЭТО. Наклоняется и целует Швейцара в морду, причем довольно долго не отлипает: времени хватает, чтобы я успел сфотографировать, Ричи и Одри – похлопать в ладоши и покричать от радости, а потом – все втроем – разразиться диким хохотом.