Когда наши друзья ушли, девушки стали готовиться ко сну.
Соорудив занавеску, они разделили палатку на две половины — мужскую и женскую.
Шорох одежды на девичьей половине в моей затуманенной винными парами голове вызывал приятные образы и вселял надежды. От приятных раздумий меня оторвал резкий толчок в плечо.
Я недоумённо посмотрел на Степана. Казак, хитро прищурившись, приложил к губам палец. Затем он откинул в сторону краешек лежащего на полу одеяла.
— Ндравится? — прошептал он краешками губ.
Под одеялом лежала стеклянная баклажка с прозрачной жидкостью. Судя по мерам предосторожности, предпринятым Степаном, в этой ёмкости могла находиться только одна-единственная вещь. Чтобы угадать что это, мне не понадобилось ни одной попытки.
— Что, паря, по махонькой? — побулькал он в воздухе жидкостью.
— Как ты умудрился? — прошептал я. — Ведь Катерина глаз с горилки не спускает.
— Военная хитрость, братка! Она казака завсегда выручала.
Он достал из-за спины две кружки и отмерил «по булькам» две ударные дозы, после чего мы молча посмотрели друг другу в глаза и дружно выпили. Неразбавленный спирт огнём полыхнул по внутренностям, и я невольно закашлялся. Одной рукой Степан стал хлопать меня по спине, а другой засунул в рот кусок рафинада.
— Давай сахарком. Первейшее в этом деле средство, — прошептал он.
— Эвто щё у вас тамотка булькатит, и пошто вы перхаете? — раздался из-за занавески подозрительный голос Катерины.
— То Михайло поперхнулся, — невинным голоском проблеял Степан. — А булькатит дожжём по крыше.
После недолгого недоверчивого молчания голос Катерины произнёс: — А я вот сама проверю, что у вас подтекает.
— Ни в коем разе! Стесняемся мы, — испуганно ответил Степан. — А Михаил дак таких смущениев вообче на дух не переносит.
— Эвто когда же вы такими смущительными стали? — голос стал язвительным, и занавеска резко откинулась в сторону.
Свет свечи выхватил фигуру Катерины. Она стояла в нижней рубахе, а на плечи был накинут наш подарок — цветастая шаль.
Крохотный огонёк стал обшаривать уголки нашей конуры. Но Степан не был бы Степаном, если бы не успел замести все следы «преступления». Не получив положительных результатов, девушка вернулась к себе.
— Я за вами следю, супостаты, — попыталась она нас запугать перед уходом.
— Дак мы зараз к вашим милостям с ответной оказией пожалуем, — произнёс ей вслед Степан. — Не всё же вам честных людей по ночам обидами не доверять.
Если честно, то я даже не понял, что Степан имел в виду под «обидами не доверять», но был с ним полностью солидарен.