— Доброе, — кивнул Альтвиг. — Ты, я гляжу, на страже.
— Тот, кто осторожен — праведен, — расплылся в улыбке Мреть. — Что такое? У меня выросли рога?
— Нет. Просто я не ожидал от тебя цитаты из Святой Книги.
— Я полон сюрпризов. Будь готов ко всему.
— Буду.
Рикартиат нырнул обратно в кухню, заварил себе чай. Инквизитор сделал бутерброд из ломтя хлеба и свиной колбасы. Вгрызся в него так, будто голодал несколько лет, и пробормотал:
— Храм сегодня закрыт. Жильт велел посещать его через день.
— Понятно, — сообщил Мреть. — А у меня есть дела.
— Какие?
— Встреча с товарищами. Мы, отвергнутые всем миром, соберемся в большом зале. Поговорим. Обсудим чертову инквизицию, чертову нежить и чертовых погибших друзей.
— Улум кого-то убил? — напрягся Альтвиг.
— Да лучше бы он, — с горечью бросил Рикартиат. — Но тебе не стоит лезть в этот омут. Там свои правила.
Инквизитор фыркнул, ощупал одежду — далеко не впервые с момента падения на водяной щит. Она оставалась сухой, и парень не понимал, почему. Ведь, шлепнувшись, он чувствовал себя промокшим.
— Скажи, как работает твоя магия?
— Как любая другая. Защищает, атакует, живет. Не волнуйся. Все, что вам рассказывали о еретиках — бред. Дар не убивает своих носителей.
— Я вообще-то не… — начал Альтвиг, но тут же замялся и спросил: — Правда не убивает?
— Ага, — подтвердил менестрель. — Он… э-э… ну, скажем, будто второе сердце. Качает по венам волшебство. В моем случае — темное, но тут я сам виноват.
— Сам?
— В начале пути каждый маг выбирает, кем ему стать. Общепринятых стандартов не существует. Ты знаешь, что такое «стандарт»? — спохватился Мреть. Инквизитор кивнул, и он продолжил: — Изначальное воплощение дара — это крохотный огонек. Любого цвета. У некромантов преобладают оттенки зеленого, у стихийников — белого, у заклинателей — голубого и прозрачного, как стекло. Но все они горят по-разному, по-разному разрастаются. У кого-то возникает пожар, у кого-то — сеть, у кого-то — цветок. Одинаковых магов не существует. И для каждого из нас дар — неотъемлемая часть души. С ней невозможно расстаться. Говорят, что, когда инквизиция гасит огоньки дара, его носители умирают. То есть смерть приносит не он, а те, кто пытается его уничтожить. И им выгодно втолковывать людям, будто наши способности — это нечто противоестественное. Потому что если короли примут нас, то для них места в мире не останется.
Альтвиг помолчал, подбирая слова. Менестрель допил чай, закинул ноги на стол и скрестил руки на груди.
— Если хочешь что-то узнать, поторопись.
— А как… э-э… выглядит твой дар?