Регистраторша в приемном покое больницы на самом деле оказалась не регистраторшей, а пациенткой, страдавшей болезнью Альцгеймера, – она примостилась в регистратуре потому, что, как ей показалось, там было удобно и безопасно. Настоящая регистраторша вышла поболтать по мобильному телефону со своим приятелем.
– Мы нашли его у него на балконе, – тяжело дыша сообщил господин Папафилиппу, когда они несли тебя по коридору.
– Вы принесли мне цветы, да еще в такой чудесный день – как это мило с вашей стороны! – возгласила лжерегистраторша, встав и чмокнув господина Папафи-липпу в щеку.
Господин Папафилиппу аж отпрянул.
– Никаких цветов мы не приносили.
Его сынишка посмотрел на пол.
– Да нет, мы, наверно, их просто уронили.
Когда мнимая регистраторша принялась было клянчить пирог со шпинатом, господин Папафилиппу уже занес тебя в палату и уложил на ближайшую пустую койку.
Другие больные тотчас заняли сидячее положение и потребовали, чтобы им объяснили, что тут происходит.
У Джорджа ушло три дня на то, чтобы узнать, где ты находишься.
Потом он навещал тебя каждый день.
Первое время вы просто сидели – молча, как будто ожидая каких-то известий, которые должны были вот-вот подоспеть. Затем Джордж принес книгу – стал читать ее вслух. После того как эта книга была прочитана, он принес другую, потом еще одну. И так несколько недель кряду. Последнее, что он тебе читал, так это «Ветер в ивах»[50].
А еще ты находился под сильнодействующими лекарствами. Однажды Джордж пришел с чемоданчиком. В костюме и гладко выбритый.
– Ты весь благоухаешь, Джордж.
Он присел на койку.
– Я думаю уехать из Афин, – признался он.
– Когда?
– Этим вечером.
– Сегодня?
– Да.
– Но почему?
– Я принял приглашение поработать в Американском университете на Сицилии.
– Понятно.
– Ты сам-то, Генри, справишься?
– Да. А ты по-прежнему не пьешь?
Джордж кивнул.
– И давно?
– Завтра будет сорок девять дней.
– Я рад за тебя, Джордж.
– А я за тебя, – сказал он.
– Ты был мне настоящим другом, – сказал ты.
Джордж отвернулся в сторону. Тебе показалось, он того и гляди расплачется. Отзвуки его шагов отдавались твердо и четко.
А неделю спустя, тебе сообщили, чтобы ты готовился к выписке.
Так решил лечащий врач.
– Вам лучше, Генри, – отправляйтесь-ка домой.
– Мне не лучше, – сказал ты. – И, по-моему, выписываться мне еще рано.
Врач был еще совсем зеленый. Обыкновенно он балагурил с тобой, но в этот раз он стоял, скрестив руки на груди.
– Я не хочу выписываться, – упорствовал ты. – Мне здесь нравится.
– Здесь вам не гостиница.
– Но ведь мне все еще плохо.
Врач опустился на колени перед твоей койкой.