Через восемь дней после официального открытия бронзового памятника его двойник, отлитый в гипсе, был открыт непосредственно в Крестах – с освящением, цветами и словами, подобающими официальному случаю. Судя по сообщениям прессы, место для гипсовой копии памятника найдено в служебном коридоре. Если верить фотографии, помещенной в Интернете, коридор довольно узок и определенно для Ахматовой тесен, зато потолок высок, так что трехметровая Ахматова беспрепятственно глядит на стену поверх двери, ведущей в какое-то служебное помещение.
Не совсем понятен смысл открытия этого памятника в Крестах. Нет, не вообще памятника Ахматовой на территории Крестов (хотя и это не бесспорно, понятнее был бы там, скажем, памятник Хармсу, но ладно, почему бы и нет?), а именно этой гипсовой копии бронзового монумента, уже установленного на другом берегу реки. Все же тот, бронзовый, исполнен так, что и не может иначе глядеть на Кресты, кроме как снаружи: взгляд Ахматовой устремлен вдаль, через Неву. Гипсовый двойник, внешне отличающийся от главного памятника лишь материалом, принужден тем же взглядом упираться в стену служебного помещения. Этой Ахматовой в Крестах тесно, в каком бы административном помещении следственного изолятора она ни находилась.
Объясняют наличие двух Ахматовых идеей единого ансамбля, в который помимо этих двух должен был входить отдельным объектом мемориальный камень с ахматовскими стихами: установить его предполагалось на набережной со стороны Крестов как раз по линии взгляда внешней, дальней, главной Ахматовой… И все равно с этой копией не все понятно. Ну да – элемент мемориала. Согласно концепции. Но в чем же концепция? Может быть, просто подарок? Чтобы и в этом учреждении был свой памятник – для своих, посторонние все равно не увидят. И без всяких претензий на единый ансамбль…
С Крестами в целом все проще – вот они точно становятся частью ансамбля. И это действительно так – встаньте на левом берегу Невы рядом с пьедесталом, над которым возвышается бронзовая Ахматова, и поглядите, куда она смотрит – на эти мрачные кирпичные корпуса с одинокой трубой за ними, – и вам все станет понятно.
Более того, бронзовая Ахматова, уверенно перечеркнув своим долгим взглядом ось, по которой шемякинские сфинксы играют в гляделки, переподчинила себе как бы оказавшийся у ее ног мемориал «Жертвам политических репрессий». Получается, что один мемориал как бы приватизирует другой, близкий ему по идее.
Сама Нева становится частью общего мемориального комплекса. Без преувеличения – грандиозного комплекса. Но грандиозность эта скрыта от случайного взгляда.