«Земля обетованная! — подумал он. — Человек мечется по серому и скучному Санкт-Петербургу, не ведая, сколько красот и прелестей таится в пространствах российских».
Впереди в легкой синеве всё выше вставали гребни Ильменских гор. Здесь на небольшом пространстве земли собраны все богатства земных недр.
— Богат и сказочен наш уральский край! — восторженно сказал старику Аносов.
— Эх, милый человек, да Урал-батюшка — это каменные кладовые бесценного добра! — оживленно заговорил Евлашка, и глаза его засветились молодостью. Широкоплечий, медный от загара, он медленными, величавыми движениями шевелил веслом. — Хочешь, Петрович, я тебе нашу уральскую старинушку спою? От дедов и прадедов к нам дошла и по сию пору силу свою сохранила!
— Что же, спой, послушаю! — заинтересовался Аносов.
Евлашка откашлялся в руку, огладил коротким движением бороду, и лицо его сразу стало торжественным.
— Ты уж не обессудь, как умею, так и спою, от души! — предупредил он.
Слегка прижмурив глаза, подставив лицо солнцу, дед Евлашка запел:
Стоит Урал-богатырь стальной.
Кудри его да белокурые,
Глаза у него словно звёзды ясные,
Кафтан-то на нем весь в золоте,
Опоясочка да во серебре,
Сапожки на нем жемчужные,
Каблучки-то у них алмазные…
Мечтательность лежала на добродушном лице Евлашки. Где-то из овражины, ворчливо булькая, впадал в озеро ручеек. Дед взглянул в сторону болтливой струйки, перевел дыхание. Глаза его выражали тихую грусть. Аносов невольно залюбовался стариком, а тот, собравшись с силой, снова запел:
Как солнце, наш Урал блистает
Да добрых молодцов подзывает:
— Люди добрые, вы возьмите-ка ключи,
Вы откройте в кладовых-то сундуки,
Там найдете вы сокровища мои,
Те сокровища все вам я отдаю,
Вы украсьте ими родину свою,
Чтоб она невестой красною была,
Чтоб она вас к жизни радостной вела!
Последний звук песни медленно угас в шелесте листвы. Потянуло ветерком. Челн подходил к песчаному плёсу. Широким, сильным движением весла дед Евлашка оттолкнулся от неглубокого дна, и лодочка с разбега ткнулась в берег.
— Ну, понравилась тебе, Петрович, наша уральская старинушка? спросил он, и серые глаза следопыта лукаво прищурились. — Думается мне, доживет народ, когда в один день ключи у простых людей забрякают и пооткроют они сундуки каменные для всех. Что молчишь, Петрович?
— Охотно верю, дорогой, что придет этот день. Только заветное слово надо знать! — сказал Аносов многозначительно. — Да не про всякого оно говорится…
Дед понял намек и тяжко вздохнул.
— Одного раза нашлись ключи к этим сундукам, — таинственно сообщил он. — Владел ими Емельян Иванович, да, слышь-ко, не по нутру то богачам и начальству пришлось… Не осуди меня за такие речи, Петрович. Другому ни за что не сказал бы, а тебе можно…