Недолго думая, Порохов взял в руку собственный мобильник.
Он был кряжистым мужчиной с массивной головой, крохотными глазками и одутловатой физиономией. Одни принимали его за мента, другие угадывали в нем алкоголика. И те и другие были правы: временами Петр Алексеевич Порохов крепко пил, а в недавнем прошлом носил на широких плечах погоны подполковника полиции. Несмотря на сонный взгляд и нездоровые мешки под глазами, это был дьявольски умный, проницательный и хитрый человек. Он с самого начала предвидел, что курьер откажется от машины, и стянул все силы к железнодорожному вокзалу. Теперь оставалось захлопнуть ловушку.
– Перезвоните ему, Юрий Эдуардович, – произнес он в трубку. – Прямо сейчас. Пусть обнаружит себя.
– И что я ему скажу? – спросил Лозовой.
– Что вы ненадолго отъедете. Минут на тридцать. Если Мултусов доберется раньше, пусть подождет.
– Успеете его засечь?
– Он под контролем. Небольшое уточнение координат.
– Добро, – сказал Лозовой и отключил связь.
– Все слышали? – бросил Порохов в микрофон, соединяющий его со всеми участниками операции. – Наблюдаем, парни. Клиент сейчас ответит на звонок.
Через минуту к машине подскочил проворный крепыш Сережа Беспалов, проговорил половиной рта:
– Нашли, Петр Алексеевич. Мужчина с темно-красным чемоданом на третьей платформе. Назвал по мобильному имя шефа. Маршрутку ждет. Узбек или таджик, я в них не очень разбираюсь.
– Якут, – определил Порохов. – Ты, Сережа, на подхвате у Гужева. Слыхал, Гуж? На выход! Скорее, пока автобус не подошел.
Дима Гужев, верзила с вытянутым лицом и крупными зубами, очнулся от летаргического сна, в котором пребывал на заднем сиденье автомобиля, и выбрался наружу. Беспалов показал ему Мултусова и затерялся в толпе. Гужев запустил руку в карман, где хранился одноразовый шприц с лошадиной дозой этиленгликоля. Один укол – и уноси готовенького. Летальному исходу предшествует реакция, напоминающая сильное алкогольное опьянение.
Провожая Гужева взглядом, Порохов закурил. Он не сомневался в успехе, но руки слегка дрожали. Охотничий азарт, бодрящее ощущение… Глубоко затянувшись, Порохов выпустил дым в открытое окно.
Между тем вокзальная площадь жила своей жизнью. Среди озабоченных пассажиров лениво сновали карманники и цыганки. Нетрезвый дядька в камуфляже пел под гитару про очаг, уток и последнюю осень. Отъезжающие накуривались впрок и запасались пивом в дорогу. Прибывшие понуро ждали автобусы и трамваи.
Мултусов старался ничем не отличаться от них. Чемодан он держал крепко, но как бы с ленцой, чтобы не выдать, что очень дорожит содержимым. По сторонам не глазел, маскируясь под местного. Когда подкатил желтый автобус с матерной надписью на грязном борту, Егор мысленно пересчитал стоящихся впереди. Получалось, что места ему хватит. Это хорошо. Сидя удобнее следить за чемоданом.