Посреди просторной поляны стояла изба, под окнами которой полукругом возвышались семь идолов. Всё было настоящим, полным света и живого тепла, только голубизна небес в зените кончалась непреклонно-прямым срезом, за которым начиналась непроглядная тьма. Всё пространство до самого горизонта заполняли поросшие лесом холмы — они постепенно таяли в дымке, но стоило оглянуться, и взгляду открывалась абсолютная пустота. На высоком крыльце с резными перилами уже стоял часовой, а несколько бойцов держали на прицеле двоих пленных — худосочного типа с редкой бородёнкой и девицу в коротком зелёном сарафане.
— А вот и он! — воскликнула Лида. — Тот самый Патрик, это он намалевал ту самую мерзость, через которую мы ломились. Я ему покажу «Огорчённую луну». — Она наставила на художника автомат и передёрнула затвор.
— Да уберите вы эту психопатку! — Леся заслонила грудью своего возлюбленного. — И пушку у неё отнимите.
— Лида, Лида, успокойся, прошу. — Патрик на всякий случай поднял руки. — Ты посмотри вокруг — разве плохо? Это я. Это тоже моё. Я теперь другой, совсем другой. А всё прежнее я продал. Ещё позавчера Тед Хермер всё купил, не торгуясь. У меня шесть миллионов в «Дженти-капитале». Хочешь — поделюсь? Мне не жалко.
Лида пожалела о своей выходке раньше, чем он открыл рот. Она запоздало сообразила, что именно Патриковы кошмары вывели их сюда, в место, откуда, вероятно, можно докричаться до Хозяина Чаши.
— Лида, Лида, — продолжал оправдываться Патрик, хотя ствол её автомата уже был направлен в землю. — Меня самого воротит от того, что я раньше делал. Правда! Вот — это Леся. Она открыла мне, что такое настоящее искусство. Понимаешь? Настоящее искусство и истинная красота. А денег мне тоже не надо — я могу со всеми поделиться. Это кто с тобой? Твои друзья террористы? Нет, ты скажи хоть, как вы нас нашли. Как вы сюда пробрались, чёрт вас побери?! Это всё моё. Моё и её.
Он продолжал что-то говорить, размахивая кистью, но его уже никто не слушал — с той стороны, где не было горизонта, где всё видимое пространство зияло пустотой, ползли клочья голубого искрящегося тумана.
— Что за дрянь? — поинтересовался рядовой Громыхало, выплюнув окурок самокрутки к подножию одного из идолов. — Опять бесы дымовую завесу ставят.
— Всем привал! — успел скомандовать Онисим, прежде чем подразделение начало рассредоточиваться и рыть окопы. — Считайте, что поставленная перед вами боевая задача выполнена. — Он обвёл взглядом удивлённые лица бойцов и подружек, которых они подцепили в Пекле. — Кстати, ваша героическая гибель за интересы великой родины отменяется. Это приказ. Так что берегите себя. Если кто-то умрёт, это будет по-настоящему. У нас с вами только одна жизнь. А сейчас всем отдыхать. А ты, художник, будь другом, нарисуй баню.