Евгеша торчал в сенцах, ничего не понимая. С половины Ковыряловых вышла мама.
– Евгеша, иди сюда! Мы все у хозяев чай пьем.
Вера приходилась Кольке старшей сестрой, но была ему за мать, весь дом держала на себе. Отец их, Егор Егорыч, всегда был хвор, да и где ему было заниматься хозяйством: война обе ноги взяла.
Егор Егорыч налил Евгеше чаю, положил на блюдечко два куска сахару.
– Ну, чего они там?
– Сидят, – сказал Евгеша. – Вера голову на плечо летчику положила.
– Ишь! – неодобрительно фыркнул Егор Егорыч.
– Вера плачет, – сказал с укором Евгеша.
– Поздно плакать-то! Она его ждать обещалась. А потом Серёга в госпиталь попал с тяжелыми ожогами. Вера перепугалась да с испуга замуж выскочила. За хорошего человека, между прочим.
Никто больше ничего не сказал, молча пили чай.
В последний день каникул Евгешу осенило.
– Хочешь поглядеть, где «Душа моя» живет? – спросил он Ванечку.
– Хочу!
– Идти далеко. Дойдешь?
– Дойду!
– Только чтоб дома – молчок!
– Молчок! – согласился Ванечка.
Пока дошли до дачного поселка, меньшой братец устал.
На забор пришлось его подсаживать. Ванечка карабкался, сучил ногами. Наконец навалился на забор грудью и сдался – ни туда ни сюда. Тогда Евгеша сам залез на забор, подхватил братца под мышки и вытянул. Ванечка ухватился за лиственницу, таращил напуганные глазенки.
– Где? – спрашивал он шепотом.
– В этом вот дому! В окошко гляди!
А глядеть было не на что: окно снизу замерзло, а сверху его закрывала кружевная занавеска.
– Не вижу! – закапризничал Ванечка.
Евгеша и сам понимал, что дал маху. То, что окно замерзло, можно было увидать, не забираясь на забор.
– Весной придем, – сказал Евгеша, – когда оттает.
И тут дверь в доме отворилась, и на крыльцо вышел отец. Он увидал своих отпрысков, и мальчики тоже поняли, что попались.
– Прыгай! – крикнул Евгеша, сиганув в сугроб.
Ванечка согнулся, а прыгать трусил.
– Прыгай! Поймаю! – выставил Евгеша руки.
Ванечка еще больше согнулся и ухнул вниз. Они упали, забарахтались в снегу.
– Мальчики! Мальчики мои! – Отец стоял над ними. – Я сейчас.
Он исчез. Евгеша выбрался из снега на дорожку.
– Бежим!
Но Ванечка потерял варежку, а без варежки убежать было невозможно: других не имелось. Евгеша снова полез в снег, нашел варежку.
– Одевай, бежим!
Но отец уже выходил из калитки.
– Милые мои! Возьмите вот!
Он держал пригоршню печенья и конфет. Ванечка потянулся за сладостями.
– Не смей! Не смей у него брать! – закричал Евгеша.
Но Ванечка цапнул своей заграбастой ладошкой конфеты и побежал. За ним кинулся Евгеша.
– Зачем? Зачем ты у него взял? – всхлипывал он неутешно, в полном отчаянии. – Брось все это! Брось!