Наконец, Велиор успокоился.
– Простите, – утирая слёзы салфеткой, проговорил он, – уж больно вы смешно сказали…
После этого он замолчал и уставился в потолок, где по-прежнему улыбался хвостатый Жерар. Так они просидели довольно долго. Велиор молча гипнотизировал кота и, кажется, о чём-то думал, а Марина, также молча, теребила краешек скатерти.
– Кстати, чего вы так испугались? – вдруг нарушил тишину Велиор. – Это же всего лишь портрет.
«И правда, чего я завелась?» – с удивлением подумала про себя Марина.
– Да и сама не знаю, – сказала она, пожимая плечами, – как-то само собой получилось… а для вас это так важно, да?
Велиор махнул рукой, видимо, в знак согласия.
– Видите ли, Мариночка, – начал он, включив обаяние на максимум, – старинная традиция параллельного портрета в последнее время оказалась совершенно забытой не только здесь, в России, но и во всём мире. Так как я в некотором роде сам художник, меня это обстоятельство ужасно огорчает…
– Вы – художник? – вырвалось у Марины.
– Все мы немного художники, – уклончиво ответил Велиор.
– А где можно увидеть ваши работы?
Велиор небрежно указал отогнутым большим пальцем куда-то вбок.
Марина проследовала взглядом за пальцем, и с огромным удивлением для себя увидела на стене небольшую картину в простенькой рамке, которую раньше почему-то не замечала. На картине был с удивительной точностью запечатлён тот самый пейзаж с Выгозера, который она так долго рассматривала во время их первой встречи.
– Вот это да! Здорово… – вырвалось у неё. – А ещё что-нибудь?
Палец, на этот раз указательный, упёрся на противоположную стену. Марина повернула голову и увидела на стене нарисованную сангиной голую девицу размера «плюс», лежащую в позе, что называется, на грани фола.
– Понятно…
Маринин взгляд последовал по стене дальше и обнаружил ещё дюжину подобных произведений, на которых сидели, стояли и лежали в разных позах обнажённые фемины. Техника, насколько успела заметить Марина, применялась разная: кроме графических работ, как первая, имелись и небрежные акварельки и написанные крупными мазками работы маслом.
– А вы женщин только без одежды рисуете? – спросила она.
– Отчего же, – ответил Велиор, – вон та, например, в шляпе.
Его палец указал на рисунок в самом углу, на котором красовалась голая дама в шляпке-канапе. Марина перевела взгляд обратно на собеседника, и по выражению его лица поняла, что эта тема ему не особенно приятна.
– Вы что-то начали говорить про портреты, – сказала Марина, чтобы её сменить.
– Ах, да! – Велиор театрально потряс руками в воздухе, и Маринин взгляд зацепился за блестящие запонки на высунувшихся из рукавов пиджака белоснежных обшлагах рубашки.