— Ничего не получится, — сразу ответил Дженев. — Ведь все взаимосвязано.
— Округ тоже не остров в океане.
— Округ — это большой организм, у него есть простор для более сложных опытов.
— Не нравится мне это слово, — признался Бонев. — На морской свинке или на мышонке — да, но проводить опыты на целом округе?
— Нам больше не о чем говорить, — сухо ответил Дженев.
Бонев опорожнил свой бокал. К какому заключению он мог прийти? К единственному — не связывать себя обещаниями. Он не сомневался в честности Стоила, у него было сомнение в его правоте. А в своей собственной? Сможет ли он защитить дженевские идеи наверху? Нет, не сможет, ведь чужие идеи что ходули: того гляди, упадешь.
— Стоил, — твердо начал он. — Эксперименты мы пока оставим, будем заниматься своими обычными делами. А потом подумаем, посоветуемся с друзьями и с недругами, рассудим, как быть дальше.
Стоил помрачнел. Эх, Бонев, Бонев, тебе, видать, нужен Хранов, только помоложе, который бы нашептывал сладкие речи: одно мероприятие, другое мероприятие, совещания, наглядная агитация… Продолжать спор не имеет смысла, они расходятся по существу. А может быть, и нет? Может быть, Бонев просто не готов к такому разговору, ему нужно время, факты, данные анализов? А может, он не столько осторожен, сколько недальновиден?
— Я действительно не вижу смысла в моей кандидатуре и отказываюсь. И говорю это без всякой обиды.
Лицо у Бонева вспыхнуло, он стукнул кулаком по столу, и бокалы зазвенели.
— Ты соображаешь, что говоришь? Мы ведь не на танцах!
Неизбежно поссоримся, снова подумал Стоил, все больше бледнея.
— Вальсировать я не умею, не знаю, как ты. А от поста секретаря отказываюсь. Вы могли бы раньше спросить у меня.
Бонев вскочил:
— Если ты сделаешь такую глупость, я сам лично обеспечу тебе взыскание и не взгляну больше в твою сторону! Ну и характер, будь ты неладен! — И он стал метаться по комнате, словно в клетке.
Стоил наблюдал за ним с холодным спокойствием. Как же с этим человеком работать каждый день, решать сложные задачи, затрагивающие тысячи людей, огромные средства, быт, сознание, мораль? Или Бонев не понимает, о чем они спорят, или, напротив, слишком хорошо понимает. Но, прежде чем они расстанутся, надо еще раз попытаться разъяснить ему, что и как. По крайней мере совесть будет спокойна — он сделал все, что мог.
Стоил поднялся, подошел к Боневу и взял его под руку. Бонев удивленно посмотрел на него.
— Похоже, между нами какое-то недоразумение, — сказал Дженев. — Садись и слушай. И смотри хорошенько, я покажу тебе расчеты.