Остальные в восхищении уставились на героя. Ракета был вынужден признать, что для освободителя вид у Плохой Обезьяны был не самый впечатляющий, но, как говорили люди, тут уж не до жиру. Ракета предположил, что Морис с девочкой находились внизу, в туннеле.
Самец гориллы, который первым заметил Плохую Обезьяну, подошел для приветствия.
«Спасибо», – показал он жестами.
Ракета понял, что этого жеста Плохая Обезьяна не знал. Он тупо уставился на гориллу, при этом выглядел весьма неуверенно – самец гориллы пожал плечами и протянул ему руку.
Плохая Обезьяна осторожно взглянул на нее. Ракета вспомнил, что застенчивый шимпанзе удрал от Цезаря и от них, когда они в первый раз встретились. Он слишком долго прожил отшельником, вдали от остальных обезьян. Наверное, это была самая большая толпа обезьян, которую Плохая Обезьяна видел с того момента, когда много лет назад сбежал из зоопарка. Не удивительно, что выглядел он так неуверенно.
На секунду Ракета подумал, что не нужно больше мучить Плохую Обезьяну, но застенчивый шимпанзе, кажется, преодолел свое волнение. Улыбнувшись от уха до уха, он схватил руку гориллы. Потом стукнул себя ладонью в грудь и еще раз энергично потряс самцу гориллы руку.
– Плохая Обезьяна, – представился он. – Плохая Обезьяна.
Обезьяны стали отталкивать друг друга, чтобы посмотреть на него ближе, тепло приветствовали его, и каждому в ответ Плохая Обезьяна пожимал руку. Его прежняя застенчивость испарилась, и казалось, что он никак не может закончить знакомиться со своей новой семьей. Его глаза увлажнились, выдавая сильные чувства, прятавшиеся за нескончаемым потоком взаимных приветствий.
– Плохая Обезьяна… Плохая Обезьяна… Плохая Обезьяна…
Ракета, даже запертый в клетке, наслаждался компанией старых добрых друзей – он не мог даже представить, что сейчас чувствовал Плохая Обезьяна.
«Сейчас он один из нас, – думал Ракета. – Только ему нужно придумать другое имя. Если только кому-нибудь из нас доведется встретить наступающий день».
* * *
Морис посмотрел вверх, пытаясь понять, что происходит у него над головой. Плохая Обезьяна практически плясал на уставших плечах орангутанга, и лучи искусственного света проникали сверху в туннель. Морис предположил, что это могло значить только одно – Плохая Обезьяна достиг поверхности и проник вовнутрь загона для взрослых обезьян. Но Морис был бы еще более счастлив, если бы шимпанзе сообщил ему о том, что там происходило.
«И, возможно, слез бы с меня».
Нова потянула его за шерсть, призывая обратить на что-то внимание. Повернув голову, он заметил, что она показывает на туннель и на поток воды, несущийся к ним оттуда. При виде этой картины Морис отступил назад, предупреждающе ухнул – а в это время мутная коричневая вода стала собираться у него под ногами. Пытаясь выяснить, откуда она взялась, он бросился вперед, моментально забыв о шимпанзе, стоявшем на его плечах. Плохая Обезьяна свалился прямо в грязь.