Выдерживаю паузу в несколько секунд, а затем киваю.
— Я нормально.
Его улыбка становится шире, и у меня появляется теплое чувство, которое я не сразу понимаю. То есть, кто этот мужчина? Как он может называть себя моим отцом, если является частью Организации, а все они хотят выдать меня замуж.
— Через час у нас ужин. Я попросил приготовить твое любимое блюдо в честь твоего возвращения домой.
Я не знаю, что на это ответить, поэтому отворачиваюсь.
— Харпер, — сурово произносит он, так что я снова фокусируюсь на нем. — Я рад, что ты дома.
На это я тоже не знаю, что ответить.
— Ты хоть скучала по мне?
Почему он спрашивает у меня такие вещи?
— Потому что этот корабль не является прежним, когда на нем нет вас двоих.
Я поднимаю взгляд на него.
— Ник здесь?
— Нет.
Я отворачиваюсь.
— Он скрывается. Но как только услышит, что ты вернулась, он придет за тобой, Харпер. Я знаю, что придет.
— Так меня поймали в ловушку, чтобы заманить его?
— Ради всего святого, почему ты думаешь, что я пытаюсь поймать его? Теперь он взрослый мужчина. Он может делать то, что ему захочется. Признаю, он испоганил мои планы на вас обоих. Но я не полностью недоволен этим.
Я снова смотрю на него.
— Разве?
— Почему мне быть несчастным от того, что тебя не отдали в твой день рождения, Харпер? Я люблю тебя. Я, может, и не идеальный отец, но находился рядом с тобой больше, чем другие родители в этом мире. Я занимался своими делами на корабле, чтобы оставаться рядом с тобой. Я на самом деле не понимаю, откуда происходит это недоверие.
— Ты обещал меня кому-то.
— Мне пришлось. Так востребовано. Вот почему я рад, что этого не произошло.
— Джеймс сказал мне, что ты обещал меня ему.
— Тет ошибся.
— Хотя я помню его. С вечеринки по поводу моего шестилетия.
— Он сказал «нет», Харпер. Я дал ему возможность, и он ответил «нет». Для меня это был конец.
— Но ты посылал за ним каждый год.
Это заставляет его колебаться.
— Тет рассказал тебе это?
— Это мне рассказал Джеймс.
Отец втягивает воздух через стиснутые зубы.
— Это будет большой ошибкой, Харпер — перепутать их. Джеймс — не Тет, а Тет — не Джеймс.
От его комментария я начинаю чувствовать тошноту.
— О чем ты говоришь?
— Он сумасшедший. И является таким уже долгое время. Годы.
— Тогда почему он до сих пор работает?
Отец улыбается, будто чувствует сожаление ко мне.
— Давай наверстаем разговоры за ужином. Ладно? Ты можешь сесть?
— Уверена, что могу.
— Я бы хотел, чтобы ты села, так смогу убедиться, что у тебя не кружится голова.
Я выпускаю весь воздух из легких и ерзаю, поднимаясь на руки. Я чувствую головокружение, так что закрываю глаза и ощущаю его крепкую руку на своем плече.