Игорь поднял полог шатра и вылез вон. «Сторожа веселились, думая, что Игорь спит, а он уже был за рекою и мчался по степи». В 11 дней князь достиг города Донца, откуда поехал в свой Новгород Северский..
Игорь бежал, оставив в плену у Кончака сына Владимира и брата Всеволода. Однако жестокий, но хитрый хан простил бегство князя Северского. Дабы усыпить бдительность русских князей, он выдал свою дочь за Владимира и отпустил его вместе с дядей Всеволодом на Русь.
Поход Игоря состоялся лишь через пять лет, в 1191 году, и был он на сей раз удачным. Зимой Игорь с Ольговичами вновь было двинулся на половцев, но степняки собрали внушительные силы и Ольговичи, не рискнув вступить в битву, ночью ушли назад.
Борьба с половцами продолжалась многие годы. Победы сменялись поражениями. Войне, казалось, не было конца и края, и всё это время на Руси продолжались междоусобицы. Ольговичи враждовали м Мономаховичами. Брат шел на брата, племянник на родного дядю.
Ничего не вынесли для себя князья и после сокрушительного поражения на Калке. Вражда разгорелась с новой силой.
Прибежав с Калки, сын Игоря (тот умер в 1202 году), Олег Игоревич, взял себе Чернигов и заявил:
— Отец мой княжил в Чернигове. По праву и старине! Ныне мой черед сидеть на Черниговском столе!
Но князь Михаил Всеволодович, сын киевского князя Всеволода Святославича, был другого мнения:
— По праву и старине мне быть в Чернигове! Мало ли когда Игорь в нем княжил. Все последние годы Черниговский стол занимал мой отец Всеволод Черемной. Теперь приспела моя пора.
И Михаил Всеволодович, покинув Великий Новгород, двинул свою дружину на Чернигов. Поддержал своего шурина и великий князь Юрий Всеволодович с Ростово-Суздальскими дружинами.
Олег Игоревич, убедившись, что в Чернигове ему не усидеть, отвел свою рать в Курск и высказал:
— Пусть Мишка не радуется. Я соберу дружины всех северских князей и верну себе Чернигов.
В северские города помчали гонцы, и уже через неделю к Курску начали стягиваться не только дружины, но и народные ополчения. По Южной Руси вот-вот должны прокатиться новые кровавые сечи.
И великий князь, и его шурин ведали: старшинство Олега Курского на Черниговский стол признает и митрополит Кирилл.
— Как никак, а духовный пастырь всея земли Русской, — хмуря густые, рыжеватые брови, произнес Михаил Всеволодович.
— Зачем же тягаться? «Поладить миром», как говаривал мой брат Константин, — молвил Юрий Всеволодович.
— Но митрополит прилюдно заявил о старшинстве Олега. Он на попятную не пойдет. Сказанное слово в кадык назад не вернешь. Кирилл о том во всё горло с амвона глаголил.