– Прекрати, – Конан отворачивается и быстро стирает слезинку тыльной стороной ладони. – Черт, ненавижу тебя за это. Я была уверена, что мое решение непоколебимо.
– Не реви, ребенка напугаешь, – строго комментирую, осторожно положив руку ей на плечо. – Не переживай. Мы выкрутимся, обещаю. Ах да, я же принес тебе одну хреновину…
Вытаскиваю из сумки небольшой мешочек, полный разномастных жемчужин, нанизанных на нитку.
– Пускай это будет оберег от дяди Наруто.
Конан с любопытством вытаскивает край нити, вертит в пальцах.
– Это жемчужины?
– Да. Я сам их вырастил на побережье. Хотел пришить Саске на фартук, но вот, нашелся вариант поинтереснее.
– Они все разные.
– Я экспериментировал. Повесишь над кроваткой – уверен, ни один монстр к Наруко не подберется.
Наконец, Конан улыбается искренне, от уха до уха.
– Там хоть мебель есть?
– Конечно. Всё, что нужно. И морской берег в придачу. Через дорогу, на другой стороне улицы, отличная закусочная, где работал Саске. А! Буду благодарен, если ты заглянешь в лодочную мастерскую к Ируке-сану, передашь от меня привет.
– Мы будем ждать вас в гости, – кивает она, бегло коснувшись моей руки. – Спасибо, Наруто. За все. Правда.
– Не благодари. Мы обязательно приедем и съедим ваши запасы.
– Оба, – прохладно добавляет она. – Живые, целые и невредимые, понял?
– Обязательно.
Когда я поднимаюсь, чтобы уйти, Конан вдруг приостанавливает меня.
– Дай палец.
– Зачем?
– Заткнись и дай.
Я протягиваю указательный палец. Хаюми подсовывает мою руку «мешку с костями». Хватательный рефлекс работает отлично – Наруко тут же сжимает новый объект пальчиками. Она уже наелась и смотрит по сторонам в поисках чего-нибудь интересненького.
Пока я стою, как истукан, обалдев от ощущений, Конан откидывается на подушку и смеется.
– Вот и стой так. А я посплю немного, ага? И смотри аккуратно, она у меня силачка, руку на раз-два сломает.
– Мамочки.
– А то.
Через несколько мгновений малышка отпускает мой палец, но прикосновение остается на коже нежным фантомом.
– Поздравляю, кстати.
– Спасибо, – расчувствовавшись, целую Конан в лоб. И она спокойно позволяет мне это, словно так и должно быть в нашей маленькой корявой семье.
Всё в порядке.
Ухожу я, с удивлением обнаружив в своем сердце давно забытое ощущение материнской близости. Мягкое чувство – спокойное, безмятежное.
Саске ничего не говорит, даже заметив на моем лице странную смесь боли и любви, в чистейшем ее виде.
Как только мы садимся в машину, достаю из сумки телефон. Два пропущенных от Гаары.
Саске молча заводит мотор, пока я вслушиваюсь в протяжные гудки. Как только они обрываются, и надломленный голос едва связывает буквы в слова, тело цепенеет и холод растекается от сердца, вниз, по коже и позвонкам, смывая спокойствие тонкими ледяными лезвиями.