Наруко просыпается, а я замираю каменным изваянием, как последний дурак. Большие глаза неопределенного, темного цвета смотрят неосознанно и пристально, оттого человек, ими обладающий, кажется еще таинственнее.
– Пробудилось, чудовище, – фырчит Конан. – Никогда бы не подумала, что мне будет в кайф таскать на себе мешок с костями.
– Ты такая очаровательная мамаша, – не могу не подколоть я. – Обычно говорят «моя девочка проснулась» и «никогда бы не подумала, что так здорово быть мамой».
– Я же не героиня сопливой мелодрамы, – отмахивается эта необыкновенная женщина. – Сосать будешь, Наруко? Смотри, а это тот самый мужик, из-за которого у тебя такое идиотское имя! Ему сегодня… тебе сколько?
– Двадцать пять.
– Ему сегодня двадцать пять! А тебе еще ноль! Завидуй молча.
Пока я пытаюсь отсмеяться в ладонь, Конан дает своей малышке грудь. Естественно, мадам этот процесс ни капельки не смущает. Ну… а я уже неоднократно видел ее обнаженной.
– Мы решили отправить вас на побережье. Так будет лучше для семьи – Данзо об этом месте ничего не знает. Мне хочется, чтобы вы были в безопасности.
– Ты же знаешь, что я отвечу.
– Что мы идиоты.
– Да. Но я согласна. Теперь у меня есть слабое место. Намного слабее, чем Кабуто или ты. Если с ней что-то случится, я вряд ли поднимусь на ноги снова, это будет конец всему.
– Верно. Именно поэтому вы должны спрятаться на время, пока шумиха не утихнет.
– Я и Наруко – мы уедем, но Кабуто должен остаться.
– Конан…
– Он единственный хороший врач у Джирайи. И не спорь со мной.
– Нет, я буду спорить. Он ведь только-только стал отцом. Дай ему возможность насладиться этим, прошу тебя.
Наши взгляды сталкиваются в немой борьбе. Конан поджимает губы и качает головой.
– Нет.
– Почему?
– Если Саске будет ранен, а Кабуто окажется на другом конце страны, и из-за этого оборвется жизнь, что ты скажешь тогда?
Фантазия живо рисует мне бледное лицо, пустой взгляд, направленный в никуда и холодные ладони с невозможно тонкими пальцами. Я отгоняю видение усилием воли, но оно возвращается снова, настырное, наглое.
– Это наши проблемы, Конан. Мы сами виноваты в том, что происходит и готовы расстаться с жизнью в любой момент. Тем более всегда остаются обычные врачи. Сейчас я жив и здоров, верно?
– Может быть…
Сталь разогрета, можно ковать дальше – я берусь за дело со всей самоотдачей, на какую только способен.
– Уверен, среди людей Джирайи есть еще кто-то, способный держать скальпель. Тем более я не хочу, чтобы Кабуто подвергал свою жизнь опасности, когда у него растет дочка. Кстати, ты бы видела, как он истеричил, когда мы сидели в общем зале…