Воевода норовил, было, вмешаться, говоря, что датские корабли — одни из лучших в мире, они не требуют переделки, на что Солонец лишь посмеивался:
— В море бы тебе сходить, Никита Андреич, да на штормовой волне покувыркаться.
— Так ить казны не наберешься.
— У царя попроси. Он, чу, на монастыри сказочные деньги вкладывает.
Дерзок был кормчий. Откуда ведает? Государь, когда жизнь его висела на волоске, Троицкой обители за один раз тысячу рублей внес, а затем эта громадная казна была перевезена в Соловецкий монастырь. Подрезать бы язык этому Фролке, но не ухватишь ныне сего дерзкого мужика. Вот и в последнем случае пришлось пойти на отступную. Крикнул вдогонку:
— Леший с этими купцами! Слышь, Фрол?
Солонец слышал, но и ухом не повел на воеводу. Ушел на пристань.
— Вот нечестивец, — проворчал Головин, а Василий подумал:
«Характерец!»
Одобрительно посмотрел вслед капитану Жак Маржарет: он уважал сильных людей. Этот мореход знает себе цену.
Оба сошли к пристани, а Головин остался на Девичьей горе, наблюдая за погрузкой судна.
Работные ярыжки тащили по дощатым сходням мешки и тюки, катили бочки, наполненные смолой, салом и медом. Один из ярыжек вдруг оступился и выронил, было, тяжеленную кладь со спины, но ее успел вовремя подхватить и водрузить на плечи Василий Пожарский, шедший по сходням сзади ярыжки.
Головин ахнул: юный князь не только не свалился с настила под тяжестью клади, но и довольно легко понес ее к кораблю. Никак есть силенка и немалая. И другое удивило: зачем под кладь полез? Княжеское ли это дело, и почему не наказал ярыжку? Харю бы разбил неуклюжему бурлаку!
Воевода сплюнул и ушел в крепость, ведая, что отплывать кораблю не так еще скоро.
Вслед за ярыжками, перенесшими купеческие товары в трюмы, на корабль перешли гребцы, неся в руках длинные, до двадцати футов, весла.
Еще загодя Фрол Солонец дотошно осмотрел каждое весло, хорошо ведая морской закон, что даже одно худое весло может привести в шторм к гибели любое судно, а посему въедливо осматривал каждую рукоять, каждый валек, каждые веретено и лопасть. Вот и сейчас, пропуская мимо себя гребцов, Солонец продолжал кидать придирчивые взгляды на весла, будто каждое из них через сито просеивал.
Любознательный Василий, видя с каким тщанием пропускает капитан мимо себя гребцов, подошел к нему и спросил:
— Аль что с веслами не ладное, Фрол Егорыч?
Соловец окинул князя оценивающим взглядом (видел, как тот подхватил тяжеленный купеческий тюк) и тускло отозвался:
— Кабы углядел неладное, не пропустил.
— Я таких весел сроду не видывал… Дозволишь в море погрести?