Сомнения в массах и рядах церкви, тем не менее, бродили, оттого публично Алексея Комнина врагом латинского христианства кроме Боэмунда и его свиты тоже никто не обзывал, разве что изредка. Ведь выиграть мог и он. Да и сами крестоносцы исходно собирались воевать сарацин, а вовсе не против единоверцев на стороне и для выгоды вассального василевсу и нарушившего обязательства князя Антиохии. Впрочем, на старте набега, под влиянием богатств Константинополя, сомнения бойцы отринули. Но не забыли.
* * *
Осенью 1107 года латиняне пересекли Адриатику и привычно осадили город Диррахий (Дураццо). С этого все всегда начинали, именуя его «Западными воротами Восточной империи».
Алексей Комнин, не менее привычно в сражение вступать не стал (это вообще ромейской стратегией практически запрещалось). Он усилил гарнизон крепости, перерезал пути снабжения на суше, а с помощью венецианцев на море, и стал с интересом ждать развития событий. Одновременно, так же шаблонно и по уставу, склоняя подельников Боэмунда к измене и переходу на сторону подвергнувшейся неспровоцированной агрессии Византии, в которой на подкуп противника денег не жалели никогда.
Диррахий осаждали год, взять так и не смогли, и претерпев голод и прочие лишения, осенью 1108 года латиняне пришли к выводу, что крестовый поход против христиан — это вовсе неправильно.
Глядя на печальный результат и под влиянием дипломатии василевса (возможно, подкрепленной золотом), предлагавшего из-за личных неприязненных отношений с Боэмундом эскалацию международного конфликта не разводить, Папа Пасхалий II с общественным мнением через своего легата согласился, заявил, что такое безобразие он вообще не благословлял, и сами видите, что вышло.
В переговоры вмешалось и посольство от короля Иерусалимского, который к тому времени уже признал себя вассалом Папы, считался верным сыном церкви и оплотом добродетели, а кроме того являлся союзником ромеев и продолжал желать людских резервов, впустую растрачиваемых на Балканах. Послы собрав представителей всех, кроме Боэмунда, заинтересованных сторон, выдвинули простое предложение: «лучше вместе разобьем сарацинов», на чем и сошлись.
Боэмунда сдали, вынудив согласиться на мир и очередной договор. Князь сопротивлялся не сильно — стар уже стал, да и осадой утомился. По условиям соглашения он подтверждал вассальную зависимость Антиохии и в этом качестве обязался выплачивать дань. Это в глазах ромеев придавало ему статус федерата и вопрос закрывало, но учитывая наплевательское отношение нормана к договорам, требовало обеспечения.