Ночь пролетела быстро, незаметно, а утро выдалось как по заказу ясное, тихое. Синели на снегу прозрачные мазки теней. Снег звонко поскрипывал под ногами, морозный воздух острыми иголками приятно покалывал щеки.
С рассветом выкрашенные в белый цвет танки вышли на исходную позицию — небольшую полянку примерно в километре от Скирманово. Еще раньше сюда же был подтянут десант — батальон мотострелков в маскхалатах.
К девяти часам все было готово к штурму, и едва солнце лениво выползло к верхушкам деревьев, как тишину разорвал залп множества артиллерийских орудий. Это по Скирманово ударили четыре дивизиона артиллерии, специально выдвинутых сюда для поддержки атакующих. После получасовой канонады взревели моторы танковых двигателей, и над белой поляной поплыли черные клубы дыма — атака началась. Но вперед, выстроившись клином, пошли пока только тяжелые КВ взвода Заскалько. В задачу этой группы входило вызвать огонь противника на себя, с тем чтобы обнаружить наиболее укрепленные места его обороны. Следующим должен был двинуться на Скирманово взвод Лавриненко.
— Ну что, Миша, пора тебе и песню начинать? — обратился к Бедному Дмитрий. — Что–то давно мы тебя не слушали. Запевай, а то когда еще до Скирманово добежим.
— Не получится, командир. Я ж тогда от страха пел, а теперь уже и бояться–то надоело. Да и что толку: бойся не бойся, а бой покажет, чему быть, а чему миновать.
— Это точно, — пробасил Федотов.
— Кстати, как это я забыл, — вдруг спохватился Дмитрий. — Сегодня ведь у нас знаменательный день. Не чувствуете разве? Мы же впервые по–настоящему наступаем, а не сидим в обороне.
— И правда, — подтвердил Борзых. — Раньше только отбивались, а теперь сами пошли. Это ж нам подарок ко дню рождения танковой гвардии. Эх, мать честная, ну раз Мишка петь не хочет, тогда я попробую. Помирать, так с музыкой.
Борзых, как заправский певец, откашлялся, попробовал голос на высоких и низких тонах и вдруг громко, весело, озорно запел:
Эх, яблочко, да на тарелочке.
Надоела мне жена, пойду к девочке…
Но в это время Лавриненко, внимательно, по привычке чуть подавшись вперед, следивший за первой группой танков, скомандовал начать движение. Тридцатьчетверка, выбросив облако черного дыма, сорвалась с места и, быстро набирая скорость, устремилась за танками Заскалько, увлекая за собой и остальные машины.
Фашисты, похоже, плохо видели слившиеся с бурунами снега белые танки, поэтому их орудия били бегло, неточно, и тридцатьчетверки, выбирая места наименьшей плотности огня, все ближе и ближе подходили к селу.