И все же немцы пристрелялись. В танк Лавриненко попали один за другим два снаряда. Однако тридцатьчетверки прошли уже более половины пути и теперь сами открыли огонь по окраинам Скирманово. А там, впереди, появлялось все больше и больше вспышек — это в бой вступали все новые и новые огневые точки врага.
Чем ближе подходили наши машины к селу, тем сильней становился артогонь с обеих сторон. Вот уже хорошо видно, где стоят противотанковые орудия противника, где спрятаны танки. Один из них Дмитрий обнаружил метрах в пятидесяти от тридцатьчетверки, за стогом сена.
— Миша, видишь стог у дерева?
— Вижу.
— За ним нас панцирник ждет. Обойди его так, чтобы фрицам сено мешало нас видеть. Федотов, давай бронебойный. Так! Теперь, Миша, держи прямо на стог. Прибавь скорость. Ближе, еще, еще… Огонь! Еще бронебойный! Огонь!
Тридцатьчетверка била по вражескому танку через сено, которое вспыхнуло после первого же выстрела. Фашистская машина попыталась сдать назад, уйти под прикрытие деревьев, но снаряды советского танка неизменно настигали ее, и вскоре вражеский танк вспыхнул.
— Ваня, возьми танкистов.
Пулеметная очередь Борзых тут же сняла с брони выскочивших немцев.
Подойдя ближе к селу, Дмитрий стал бить по вражеским окопам и дзотам, но тут и тридцатьчетверку сотрясли несколько сильнейших ударов.
— Командир, чуть левее пушка, прямо под носом! — закричал Бедный.
— Федотов, осколочный, быстро! Огонь! Миша, дави пушку!
Но в это время еще один снаряд ударил в основание башни.
— Эх, черт, башню заклинило, — с досадой сказал Дмитрий, пытаясь развернуть ее вправо.
— Все, командир, отстрелялись! — крикнул Федотов. — Пушке амба.
— Что там?
— Не знаю пока.
— Попытайся что–нибудь сделать…
А тем временем из ближних окопов к танку стали подползать вражеские автоматчики. Они все плотнее сжимали кольцо окружения, а их гранаты стали рваться уже у самых гусениц тридцатьчетверки.
— Разуют ведь сволочи! — с досадой сказал Бедный. — Тогда нам крышка.
— Спокойно, Миша. Канаву видишь? Давай в нее, чтобы гусеницы нам не разбили. Выберем место поглубже. Иван, с пулеметом порядок?
— Как в аптеке. Но они же, гады, по окопам ползут, я их не достаю.
— Так. Тогда слушай мою команду. Ну–ка, Миша, отпляши яблочко. А ты, Иван, прикрой меня. Положи фрицев, пусть отдохнут пока. Гранаты сюда…
Танк начал крутиться на месте, и пулеметная очередь прижала немцев к земле. Дмитрий же, быстро откинув люк, высунулся по пояс наружу, и в самую гущу фашистов полетели гранаты.
— Порядок! — одобрительно сказал Бедный, увидев, что немцы отхлынули от танка.