— И что же? — с нескрываемым скепсисом полюбопытствовал Ладзаро Альмереджи. Он прекрасно знал, чем чревата встреча с волчьей стаей. Песте с непередаваемой грустью развёл руками, словно изумляясь его недоумению.
— Ну, конечно же, разорвали в клочья, Ладзарино. А ты чего ждал?
Отхохотав, Дон Франческо Мария рассказал, как, будучи в Мантуе, был приглашён на охоту на зайцев и по окончании травли единогласно провозглашён королём стрелков. Он один меткими выстрелами из арбалета застрелил тридцать зайцев. «До сих пор не понимаю, как я это сделал, — скромно заметил герцог. — В моем колчане было только десять стрел».
Главный лесничий заметил про шута, что тот безжалостный охотник. В прошлый раз, когда на герцогской охоте были фрейлины, все мужчины забыли про выстрелы, красуясь перед дамами, и только шут настрелял дюжину уток. Дамы же, когда мессир Грандони едва донёс свою добычу, сказали, что у него нет сердца, — наябедничал лесничий.
— Сердце у него есть, — вступился за дружка инквизитор, — ведь подбирая убитых уток, он едва не рыдал. По крайней мере, на его глазах были слезы, я сам видел.
— Слезы на его глазах выступили позже, когда он смолил утку над костром, и дым попал ему в глаза, — уточнил герцог.
— Нет, ваша светлость, я оплакивал их, — с неописуемым выражением на глумливой физиономии заверил герцога Песте.
Трапеза меж тем завершалась, Даноли оглядывал стол, слушая краем уха рецепт, которым Песте за герцогским столом делился с инквизитором. «Чтобы приготовить рагу из зайца, Аурелиано, — оживлённо повествовал наглый гаер, — надо взять масло, шпик, морковь, лавровый лист, чёрный перец горошком, три дольки чеснока, соль, десяток трюфелей и фунт кошатины…» Выслушал он и приговор главы урбинского Священного трибунала: «Ты совершенно не умеешь готовить, Чума…» и дерзкую апелляцию нахала: «Вздор! Никто вкуснее меня не режет ветчину!»
Заметил Альдобрандо и Флавио Соларентани, тот был сумрачен и неразговорчив. Причём мрачность его усугублялась, когда он ненароком ловил на себе взгляд Портофино с герцогского стола — ядовито-насмешливый и высокомерно-презрительный. Песте же поглядывал на Соларентани безмятежно и умилённо, словно доктор философии — на глупого котёнка. Самого Чуму пожирала плотоядным и хищным взором Бьянка Белончини, Черубина же Верджилези бросала на него взгляды, исполненные ненависти. Мужчины вяло пережёвывали десерт, искоса поглядывали на женщин. Тристано д'Альвелла внимательно смотрел на самого Альдобрандо Даноли и, заметив, что граф поймал его взгляд, не отвёл глаза, а по-прежнему глядел на него странно пристально и сосредоточенно.