В ушах Альдобрандо снова и снова змеиные голоса нечисти шипели непонятные слова о заражённой, гнилой крови, но где было в этом путаном круговороте, в калейдоскопическом мелькании почти неразличимых лиц понять, о чём идёт речь?
Тем временем за герцогским столом шут, давно наевшийся, теперь препирался с герцогом и своим дружком Портофино. Первый утверждал, что шут часто нарушает основы веры и, вообще, недоверчив и скептичен, а Аурелиано считал, что Чума, наоборот, часто верит досужим вымыслам. Песте заявил, что он, действительно, существо на редкость сложное, противоречивое и многогранное и, взяв висящую на стуле гитару, ударил по струнам, заявив, что споёт старинную испанскую песню, которая пояснит присутствующим степень его веры и еретических сомнений. И тут же запел, глумливо кривляясь, как ярмарочный арлекин.
— Что женился бездельник на красотке без денег, —
я, пожалуй, поверю…
что не пустит он смело красоту её в дело, —
а вот это уж ересь…
Даноли заметил, что полная особа в алой симаре метнула на гаере злобный взгляд и звонко стукнула ножом о край серебрянного подноса. Но Чума, хоть и видел это, ничуть не смутясь, продолжал драть глотку:
Что к красавице ночью залетел ангелочек, —
Это дивное чудо.
Что девица, надута, не брюхата от блуда, —
в это верить не буду.
Потом бесстыжий гаер завёл глаза пол потолок, и опустил их на синьора Фаверо.
И что куплена степень профессором неким, —
в этом не усомнюсь,
что диплом золочённый производит учёных, —
вот над этим — смеюсь.
Мерзкий кривляка оглядел дальний стол, где сидели интендант, ключник, кастелян и Тиберио Комини, и допел, изгаляясь, последний куплет.
Что юнец пять дукатов не считает за трату, —
Ну, пожалуй, что да…
Что на зад его гладкий ганимеды не падки, —
Ну, так то ерунда…
В зале повисло неприятное молчание, и шут извинился — он сегодня не в голосе, герцог расхохотался, а мессир Портофино с усмешкой признал, что взгляды шута хоть и циничны донельзя, но ничего еретического в них нет.
— Ну, а почему ты не воспел верность моих слуг, Песте? — тихо спросил вдруг Дон Франческо Мария, — или я не настолько богат, чтобы купить чью-то верность? Ведь об уме правителя судят по тому, каких людей он приближает. Если это люди преданные и способные, сие проявление его мудрости. Если же они не таковы, то заключат, что первую оплошность государь совершил, выбрав плохих помощников. Но так редки способные… так нечасты преданные… а уж соединить в одном лице преданность и способности… — трудно было понять, шутит его светлость или серьёзен. — Ты-то хоть мне предан?