– Имя, фамилия, отчество.
– Рыбкин, Анатолий Степанович.
– Возраст.
– 52 года.
– Семейное положение?
– Разведен, детей нет…
Расспросив Рыбкина обо всех перипетиях его жизни, которые и так уже стояли в деле, Лёня, наконец, решил перейти к насущному.
– Итак, гражданин Рыбкин, что вы делали в ночь с 12 на 13 февраля между 12 и одним часом?
– Дома, спал.
– Кто-нибудь может это подтвердить?
– Нет. Прислуга у меня на ночь расходится по домам, живу я один.
– Из показаний других свидетелей следует, что в последнее время вы конфликтовали с убитым?
Рыбкин вытащил платок из внутреннего кармана светло-серого пиджака и вытер им капли, стекающие по лицу. Лёня еле удержался от того, чтобы брезгливо поморщиться. Будь этот потный Рыбкин не так богат и нужен ему, Воронцов с радостью бы оставил его Мишке. Пусть бы тот потом часами сидел с ним и наслаждался ароматами, которые выделял безусловно виновный фабрикант.
– Нет, что Вы! Мы с Сашей прекрасно ладили, даже в отпуск вместе ездили прошлым летом.
– В отпуск? Куда, позвольте поинтересоваться?
– На Мальдивы. – произнес Рыбкин таким тоном, как будто ездил к бабушке в подмосковную деревню.
– Значит, летом ездили на Мальдивы, а зимой потом не поделили деньжата и решили избавиться от зама?
Рыбкин еще раз оглянулся по сторонам, видимо, пытаясь найти причину, чтобы сменить тему разговора, и тут его взгляд упал на чайник. Чайник, который стоял здесь уже тогда, когда Воронцов впервые переступил порог этого кабинета в качестве стажера. Который стоял здесь во время бесчисленных сотен однообразных допросов. Который на протяжении всего этого времени исправно занимался поставками чая и кофе, и не позволял замерзнуть в длинные зимние ночи написания отчетов и докладов, которые в свою очередь все равно никто не читал. И который никак не могли заменить на новый, потому что в этой стране росли только цены, инфляция и уровень преступности, но никак не зарплата. Тем более, зарплата простого милиционера из убойного отдела. Именно этот чайник, с размызганным проводом и таким же размызганным штепселем привлек к себе внимание подозреваемого Рыбкина.
– Можно мне…чаю? Горячего. Успокоиться бы надо.
Воронцов тяжело вздохнул и потянулся к рычажку, чтобы привести это чудо советской техники к жизни, но был отвлечен стуком в дверь.
В кабинет заглянула темноволосая голова Сергея Смирнова, майора из соседнего кабинета:
– Воронцов, тебя Марчук вызывает, срочно.
Лёня указал на Рыбкина:
– У меня допрос.
Серёга махнул рукой:
– Никуда твой допрос не денется. Все равно его на вахте без твоей подписи не выпустят. А Марчук недовольный, лучше не заставлять его ждать.