Он смотрит на меня очень и очень внимательно, мои похолодевшие пальцы застывают на складке подола.
— Что? — шепчу я.
— Ты можешь стать высшей инстанцией в этом споре.
Теряю дар речи, хватаю ртом воздух:
— Я?
— Ты будущая императрица. Королева традиционно занималась благотворительностью, почему бы тебе не заниматься защитой попавших в кабалу бедняков? Только для этого сначала нужно выучиться читать.
Осознав сказанное, вскакиваю, желая немедленно приступить к занятиям. Император заразительно смеётся, зелёные глаза сверкают, в них будто искры мерцают. Улыбаюсь в ответ. А потом до меня доходит: он пошутил. Ну конечно пошутил! Улыбка гаснет, я опускаю голову:
— Жестоко давать такие надежды.
— Что?
Нервно тереблю подол:
— Вы же пошутили. Это было…
Под шелест шёлкового одеяния он опускается передо мной на колено и тянется руками к моим рукам, но вдруг отдёргивает свои и сипло уверяет:
— Я не шутил. Не шучу государственными делами.
Он так близко, что чувствую исходящий от его волос запах корицы, хочется наклониться и вдохнуть этот волнующий аромат сильнее. Сердце бьётся, точно птица в силках, и меня охватывает жар странный, пугающий, но и невыразимо притягательный. Хочется, чтобы это мгновение, пока Император стоит передо мной на колене и опаляет своей силой, не заканчивался.
Хочется вечно находиться рядом с ним.
Ну что за глупая мысль!
Откидываюсь на спинку стула и поднимаю взгляд к потолку. Даже на нём ажурные росписи.
Шелестит одеяние Императора, он возвращается к столу, сцепляет руки. И кажется, места, где его взгляд касается кожи, начинают пылать.
— П-простите, — накрыла дрожащие губы трясущимися пальцами.
— Мун, ты хорошо себя чувствуешь? — Император подаётся вперёд. — Позвать лекаря?
Мотаю головой:
— Про-стите…
— Не стоит извиняться, мы же… семья.
Семья… Сердце щемит, задыхаюсь от странного чувства, от непонятной тесноты в груди. Может я в самом деле больна и нуждаюсь в помощи? Но прежде, чем успеваю осознать эту мысль, Император склоняется надо мной и берёт на непоколебимо сильные руки. Я прижата к нему, к его груди, к волосам с запахом корицы, и задыхаюсь, сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
Что со мной?
Мне страшно, но я лишь сильнее утыкаюсь лицом в грудь Императора, обхватываю его крепкую шею руками. Я знаю, он меня не уронит, но обнимаю крепче. Сквозь сумасшедший гул собственного сердца, кажется, улавливаю торопливый перестук сердца Императора. Голова кружится, всё кружится, вынуждая крепче держаться за него…
***
Кровь стучит в висках. Дыхание Мун на моей щеке, руки Мун, обвивающие мою шею — всё сводит с ума. Я должен ей помочь, а вместо этого мечусь по коридорам, точно слепой раненный зверь.