— Кто там?
— Извините, пожалуйста. Я комиссар криминальной полиции, приехал из Парижа.
Дверь распахнулась, и Бело увидел невысокого человека с утомленным лицом. Это был Леонар, смотревший на Бело, как на избавителя.
— Вы арестовали убийцу?
Из столовой вышли Жонне и Эмилия, тоже с напряженными лицами. Только на лице бабушки не отражалось ничего, кроме нескрываемого любопытства.
— К сожалению, нет, — ответил Бело. — Разрешите войти?
— Что же будет? — простонал Жонне. — Что будет?
Со вчерашнего дня он постарел на десять лет, только похудеть не успел. Эмилия выплакала все слезы. Она безнадежно смотрела перед собой, нижняя челюсть у нее дрожала. Братья не успели застегнуть воротнички. Зато бабушка была в отличной форме.
— Так вы из Парижа… Проходите, — заговорил Жонне. — Можно любить Лион, и что из того! Как какое-нибудь серьезное событие, сразу Париж! Столица, столица…
На столе стоял завтрак.
— Все так, как вчера, — прошептал Жонне. — Как вчера.
— Только Жан-Марка нет, — неживым голосом произнесла Эмилия.
— И чемодана, — уточнила бабушка. — Может, присядете?
— Вы очень любезны, — сказал Бело, садясь.
— А теперь познакомимся. Я, естественно, бабушка. А это мать мальчика. Это отец, а это дядя. Моя внучка провела ночь у соседей. Что касается моего внука, то ни у кого не хватило простой человечности, чтобы сообщить нам о его состоянии.
Близнецы старались не пропустить ни слова и напряженно ждали, что скажет комиссар.
— У вас остынет кофе, мадам. Не смущайтесь моим присутствием. С вашим внуком все нормально. Вчера его осмотрел врач. Он не нашел ничего ни в легких, ни в бронхах.
— Слава Богу! — воскликнула Эмилия.
— Я приехал, чтобы забрать его в Париж, — продолжал Бело. — Его присутствие там обязательно.
— Налить вам кофе? — спросил Жонне.
Бело кивнул, а бабушка спросила:
— Может быть, вы позволите нам увидеться с Жан-Марком перед отъездом? Кстати, он и сам мог бы добраться до Парижа, — прибавила она.
— Он — главный свидетель, — сказал Бело, — и поэтому…
— И поэтому ему полагается эскорт? Значит, свидетелям уже не присылают повестки? Их приводят за ручку?
— Мы охраняем их от всяких неожиданностей, — со стоическим спокойствием ответил Бело, чувствуя напряжение, зависшее в воздухе.
— Вы думаете, преступник хочет убить Жан-Марка? — спросила Эмилия ровным голосом. Только челюсть у нее задрожала еще сильнее.
Жонне кусок не лез в горло, хотя он сутки ничего не ел. Леонар, поняв наконец, о чем идет речь, воскликнул:
— Конечно, конечно! Убийство этой несчастной, отрубленная рука, чемодан — только первый акт трагедии. Теперь пришла очередь Жан-Марка.